Бруно Бюргель - Ракетой на Луну

Немец пожал плечами.

— Еще несколько минут терпения, дружище! Через десять минут мы либо будем лететь в „Свенденгамовском облаке“, либо соскользнем вниз, к земле!

Только теперь он почувствовал окружавший его сильный холод! Плэг давно уже закутался в толстую шубу. Уже чувствовалось ледяное дыхание межзвездного пространства. Покуда еще было сносно, потому что граната летела в лучах солнца, согревавшего ее стенки. Кроме того, трубы отопления понемногу начинали действовать. Но уже пора было потеплее одеться, по примеру полярных исследователей. Пока достаточно было шубы.

Странной казалась земля с этой высоты, никогда еще не достигавшейся человеком! Получалась иллюзия, что паришь над огромной чашей. Индейский океан расстилался однообразной серо-зеленой равниной. Остров Мадагаскар плавал в ней, как большой кусок пробки, и широкие тени, которые солнце отбрасывало от его горных хребтов, вырисовывались с такой отчетливостью, что можно было без труда сделать точную рельефную карту этой области. На западном горизонте размытой желтоватой массой лежали берега Южной Африки.

Путешественники в глубоком раздумье смотрели вниз. Всех их трепала лихарадка ожидания, не дававшая наслаждаться дивной картиной. Все вопросы, все споры были забыты на время, каждый думал о своем. Стэндертон неподвижно стоял у своего руля, готовый в любой момент повернуть машину назад, в спасительную воздушную стихию. Впервые за всю жизнь нервы этого человека вибрировали так сильно, что он с большим усилием сохранял самообладание. Одно было ясно: руль нужно значительно увеличить и, вероятно, также несущие поверхности. Но постепенно в нем росло убеждение, что „Звезда Африки“ проскочит разреженную среду, ввинтится в нее — иначе машина давно уже отказалась бы служить.

Он почувствовал руку на своем плече. Баумгарт стоял возле него и указывал на хронометр.

— Тридцать минут! Последние следы земной атмосферы остались позади! Мы скользим уже в туманном Облаке — ставка выиграна!

И в самом деле, они удалились на двести пятьдесят слишком километров от поверхности земного шара. Стрелка барометра не показывала давления. Шум взрывов значительно ослабел, а непривычный шорох и скрип у окон доказывали присутствие тонкого потока пыли, в котором неслась теперь „Звезда Африки“.

Черты инженера оживились. Он схватил руку ученого друга и промолвил только:

— Хвала небесам. Мы проскочили!

Баумгарт поспешил к Плэгу.

— Дело на мази: мы находимся в Облаке, подвигаемся вперед! — Меховой клуб поднялся с явным намерением облапить немца.

— Примите мои поздравления и лучшие пожелания, воскресший Колумб и Коперник! Грандиозно, неслыханно, небывало! Ни за что на свете не хотел бы я еще раз пережить эти последние четверть часа! Мысленно я уже видел, как эта банка из под сардин летит вниз, видел нас вылезающими из бочки, как мокрые мыши, в Капштадте под свист наших противников. Знаете, это нужно отпраздновать! Но чем, чем? Ба, да где же мои бутылки с триполитанским?.. — И он кинулся к одному из стенных шкафов.

Баумгарт тем временем провалился в машинное отделение и протянул руку Ковенкотту и Самге. — Мы добились своего! Облако держит нас!..

„Добрая капля“ старого Плэга на этот раз встретила сердечный прием. Даже Стэндертон у своего руля не пренебрег ею! И старый капитан получил, наконец, возможность самолично наложить руку на узду стального коня.

Между тем, Баумгарт отправлял беспроволочные телеграммы „Герольду“, Готорну, правительству. Они повсюду были уловлены и через несколько минут зашумели по всему миру, несясь в самые отдаленные уголки земли. Газеты выпускали экстренные выпуски, повсюду говорили о событии, вызвавшем радостную сенсацию, как всегда, когда смелая идея, воплотившись в действительность, становится достоянием человечества, когда давнишняя, заветная мечта обретает образ и бытие. В расстоянии семисот километров от земли Баумгарт сел к столу и нацарапал стальным резцом на платиновой пластике радостное приветствие Элизабет. Вторая пластинка заключала в себе сообщение президенту Африканских Соединенных Штатов, а третья — краткий отчет для „Африканского Герольда.“ Через несколько секунд три цилиндра выскользнули через выводную трубку в бездну. Блеснув на солнце, как осколки стекла на дна ручейка, они исчезли в бездне.

Из этих трех оригинальных писем найдено было только два. Одно выудило из воды дозорное судно „Кондор“, а второй цилиндр, разбрасывая искры магниевого пламени, упал на небольшой двор ткацкой фабрики на Мадагаскаре. Третий цилиндр, предназначавшийся для „Герольда“, не был найден. Правда, эти металлические приветствия достигли места назначения лишь через два дня, — но какая блаженная улыбка пробежала по лицу Элизабет Готорн, когда она взяла в руки тонкий блестящий листочек! Этот привет с неба потом целых полвека был для нее святыней. Говорят, она так крепко зажала в руке эту металлическую карточку на смертном одре, что пришлось похоронить ее с нею.