Бруно Бюргель - Ракетой на Луну

— С меня достаточно слова честного человека, м-р Готорн; но вы найдете естественным, что меня огорчает факт разглашения сам по себе, и его загадочная обстановка в особенности. Вы и ваша дочь единственные люди в этой части земного шара, имеющие некоторое представление о моих планах! В обоих своих друзьях, Готорн, я абсолютно уверен! Загадка действительно неприятная — и вам это не безразлично: ваши стены имеют уши, и вы, в конце концов, не можете чувствовать уверенности, что какая нибудь важная тайна вашего завода не сделается завтра достоянием улицы!

— Вы правы! Кто-то подслушал и использовал разговор, — и я произведу самое тщательное следствие по этому поводу. Мне так жаль, что вы понесли огорчение в моем доме; я сделаю все, что возможно, чтобы предотвратить его неприятные последствия. Прежде всего, мы должны поскорей выяснить, считаем ли мы возможным исполнение вашего плана с технической точки зрения; а затем, вы должны будете без малейшего промедления — если можно, даже сегодня! — сделать ваше предложение правительству.

Баумгарт встал и пожал старику руку. — Сердечно благодарю вас, — промолвил он. — В сущности, опубликование моей проблемы еще не принесло никакого вреда, но вашему правительству должно показаться бестактностью, что газеты раньше узнали о моем плане, нежели то правительство, которое должно оказать мне поддержку! С другой стороны, значительной части трезвой публики сенсационное и поверхностное изложение дела не может внушить большого доверия к моей идее!

— Это правда. В этом есть опасность. И мне пришлось пострадать в этом смысле, когда газеты распространили первые сведения о летучей гранате. Но мое слово все же кой-чего стоит в глазах правительства, — и мы очень скоро выясним там дело. Впрочем, к вам на защиту придут и законы нашей страны, карающие большими штрафами подобные нескромности. С другой стороны, не надо забывать, что „Африканский Герольд“ — великая держава, в лице которой не следует наживать себе врага!

В дверь постучались.

— Войдите!

Внушительная фигура Стэндертон-Квиля пока в рамке дверей. Увидя Элизабет и посторонее лицо, он поклонился.

— Милости просим, Стэндертон. Вот, уважаемый Баумгарт, перед вами человек, о котором я уже с вами говорил! От него в значительной степени зависит успех вашего великого замысла. Он является одним из конструкторов гранаты-дирижабля и одним из самых выдающихся инженеров нашей страны; в настоящее время он находится на службе правительства по исследованию подземных источников тепла!

Иоганнес Баумгарт посмотрел в холодное, энергичное лицо человека, стоявшего перед ним, как крепкий дубовый ствол. Ясный, проницательный взгляд, твердая решительная складка у рта, энергическая вертикальная складка над переносицей, спокойные размеренные движения обличали человека дела, который рассмотрев вещи без всяких сантиментов, с их деловой стороны, действует спокойно и решительно, если они выполнимы, и так же спокойно и решительно отклоняет, если сделать ничего нельзя.

Это впечатление обрадовало его. Таким и должен быть человек, создающий технические средства для выполнения его плана! Мечтатель, энтузиаст мог бы только повредить. Правда, его план с первого взгляд, фантастичен, но тем холодней и об'ективнее должны быть люди, которые возьмут на себя выполнить нечеловеческое, на первый взгляд, дело.

Мужчины протянули друг другу руки. Каждый старался по чертам другого определить его натуру и силы.

В лице Иоганнеса Баумгарта, прибывшего несколько дней тому назад из Германии, известной вам огромной страны северной Европы, вы видите, Стэндертон, человека, смелая идея которого займет нас на несколько дней, а может быть захватит и всю нашу жизнь! Пока с вас будет довольно узнать, что перед вами ученый крупной репутации, в частности — занимающийся астрономическими, космическими проблемами! Вот уже двое суток я изучаю его великое сочинение и мемуар, который он намерен представить нашему правительству; вы найдете случай познакомиться с ними, чтобы получить представление о том, чем мы заняты. А пока, думается мне, Элизабет займется утолением нашего голода. Стэндертон уже несколько дней раз'езжает по небесной лазури и лишь случайно спускается на землю. Такой редкий момент нужно подобающим образом отпраздновать!

Элизабет непринужденно протянула великану свою нежную ручку. Они были добрые знакомые. Стэндертон-Квиль работал много месяцев на заводе, когда строилась первая граната. Он почти ежедневно был гостем в их доме, но никакой интерес не привязывал ее к этому человеку, мозг которого представлял собой техническую лабораторию, а сердце принадлежало машинам и моделям. Она невольно сравнила двух мужчин, когда они стояли рядом. Это были две разных натуры. Но она понимала, что жуткий план Иоганнеса Баумгарта, страшный конец которого пригрезился ей во время утренней прогулки, мог удаться лишь в том случае, если техническое уменье и железное спокойствие рослого инженера сумеют построить и руководить машиной, в которой будет предпринят этот неслыханный скачек в неизвестность. На одно мгновение у нее промелькнула мысль — атаковать инженера, убедить его не принимать участия в дерзкой попытке, грозящей необычайно ценному человеку участью Икара. Но она тут же сообразила, что было бы безумием обращаться к человеку вроде Стэндертон-Квиля с ее бабьими тревогами. Он не понял бы ее, и она лишь напрасно дала бы этому человеку заглянуть в сокровеннейшие и глубочайшие пружины своего сердца. И она тихонько ушла — готовить к столу.