Бруно Бюргель - Ракетой на Луну

Иоганнес Баумгарт взглянул на сидевшего перед ним пожилого человека своими поразительно серьезными глазами, не лишенными рассеянного, мечтательного выражения.

Благодарю вас, — произнес он тихим голосом, мягко выговаривая английские слова; — благодарю вас, мне это будет очень приятно!

Ни одна черта в этом человеке не навела бы психолога и физиономиста на мысль, что он носит в себе план изумительной смелости и величия, способный разделить человечество на два страстно враждующих лагеря. В бюро Эдуарда Готорна стоял стройный мужчина, и во всем его существе не заметно было ни малейших следов железной энергии, отличавшей великий народ африкандеров в 3000 году. Лицо у него было худощавое и бледное, упрямый локон темных волос нависал на высокий лоб, и рука в темных жилках привычным спокойным движением каждую минуту откидывала его обратно. Темные глаза задумчиво, почти мечтательно смотрели сквозь очки с неоправленными стеклами, и все движения Иоганнеса Баумгарта были спокойны и бесстрастны.

Беседуя с ним, человек порой чувствовал, что собеседник его не слушает. На его спокойных чертах не отражалось ни малейшего волнения, и глаза смотрели в пространство, словно собеседник находился где-нибудь очень далеко.

И вдруг он бросал в разговор какой-нибудь вопрос, какое-нибудь замечание, бившее в самую точку предмета, попадавшее в самую суть проблемы и тем более поражавшее слушателя, убежденного, что его собеседник думает совсем о другом,

Своеобразное впечатление производил этот человек на женщин. На краю Шварцвальда он уже лет десять жил в домишке матери, уйдя в свою науку. Здесь, под шум деревьев одичалого сада, он обитал совершенным пустынником среди своих книг и инструментов, не замечая волновавшейся кругом пестрыми красками жизни. Этому тридцатидвухлетнему мужчине необычайной эрудиции мир и люди были чужды. Женщины не играли в его жизни заметной роли, и когда ему приходилось с ними сталкиваться, он смущался, становился беспокойным, неразговорчивым.

Неудивительно, что женщины, привыкшие к веселому обществу и к ловким краснобаям, находили его старомодным. И всеже что-то пленяло их в этом человеке, еще молодом, но вдруг сделавшемся знаменитостью, благодаря великому сочинению, над которым он работал пять лет. Было в его существе что-то детское, какая-то застенчивость, это нежное, почти отроческое лицо с глазами совсем, совсем непохоже было на физиономии мужчин, самодовольно поглаживающих усы и умеющих улыбаться и любезно отпускать нелюбезности.

Все попытки заставить его нарушить свое уединение были бесплодны. Извинившись, он оставался дома и лишь время от времени новые, исполненные глубокой серьезности книги заявляли о его существовании.

Его крупный труд „Закон Бытия“ взволновал ученый мир и общественное мнение, разбившееся на два лагеря. Но автор молчал. В этом многотомном сочинении он показал, что все в мироздании — цветы и люди, солнце и планеты, народы и культуры — все подчинено неумолимому закону возникновения, расцвета и гибели. На всех звездах эволюция происходит в одном и том же порядке! Повсюду рано или поздно возникает жизнь, и, вероятно, повсюду увенчанием эволюции является та или иная разновидность человечества. Он убедительно доказывал, что народы, государства и культуры с их философией, искусством, науками и нравами расцветают и умирают, как цветы, и на земле, и на других небесных светилах, где, может быть, существует неизмеримо выше развитые расы.

„Мы должны“, — заключал он, — „как только нам позволит наша техника, смелыми шагами подвигающаяся вперед, познакомиться с условиями жизни на отдаленных планетах, должны дерзнуть на полет в пространство. Не для того, чтобы совершить фантастический полет к звездам, но повинуясь великому закону эволюции. Ведь некогда каждая деревня, каждый город представляли собою замкнутое образование; позднее люди научились образовывать государства, пока, наконец, не научились объединять части света. Теперь мы идем к тому, чтобы превратить весь свет в одно государство, в исполинское государство — Землю. Следующее столетие осуществит эти планы, предварительные работы по которым ведутся во всех частях света. Придет пора, когда перед нами откроются еще более широкие горизонты. Если люди сперва мыслили о местностях, затем о странах, затем о государствах, затем о частях света, — то теперь, соединив все силы нашей планеты в одной центральной власти, они начинают мыслить о планетах“…