Эрика Картман - Justitia – est… Часть 1

– Как вам наш город?

– А что вы думаете о нашем премьер-министре?

– Каковы ваши творческие планы? (гы-гы, любимый вопрос всех писателей, куда ж без него?) Ни для кого не секрет, что журналистские вопросы бывают двух типов: первый – когда вы хотите что-то узнать о конкретном человеке, второй – когда хотите, чтобы этот человек узнал о вас. О Бегбедере я уже узнала достаточно, поэтому…

Вскидываю руку:

– Светлана Киталова, "ТанДем". Последняя ваша книга была о России. Не желаете ли теперь написать что-то об Украине? С соответствующим колоритом – салом, горилкой, оселедцем?

Переводчица, слегка запнувшись, принялась переводить вопрос.

На меня сзади возмущенно зашипели:

– Не дезинформируй человека!

– Украина – это не только сало и чуб!

Вот же ж снобы! Уже и пошутить нельзя! Улыбаюсь возмущенным коллегам, всем своим видом говоря: "Шутка это была, шу-у-утка! А кто не понял, так тому и надо!" А в следующую секунду все напрочь забыли и о горилке украинской, и о сале с чесноком, и даже о самом Фредерике.

Сорвались белоснежные перышки с потолка, закружились несмело. Одно, втрое, третье… сотое. Бьется пушистая струя, набирает обороты, попятилась толпа к выходу.

– Что за… Что такое? Кто посмел? – дама-администратор, расталкивая всех, пулей вылетела из комнаты. Виноватых искать.

Перья продолжали сыпаться заблудившимся снегопадом. Большие маленькие, совсем крохотные, они кружились белоснежным облачком в верхней половине зала, рисуя только им понятные узоры. Р-раз! Пушистое облачко мигнуло, и на месте замысловатой ветки появилась белка с пушистым хвостом. Миг? белку сменил букет из роз. Секунда? и вместо цветов? человеческое лицо. Лицо ведь? Растерянно моргаю, не в силах сдвинуться с места. Девушка, сотканная из тысячи пушинок, лукаво подмигивает в ответ, уступая место следующему узору. Коллеги недоуменно толпятся у входа, у стен зала. Оборачиваюсь, понимая, что в центре зала осталась только я. И Фредерик, гость французский – сидит, улыбается во все тридцать два, смотрит восхищенно. Только его улыбка неподдельная меня из ступора и вывела.

– Что за ерунда?

– Бред какой-то… – отбивается от горстки перьев операторов ведущего телеканала.

– А че, прикольно! – молодая журналистка поймала перышко.

– Chic astuce! Ridiculement. Je appr?ciai! (Шикарная шутка! Смешно. Я оценил!), – весело засмеялся мсье Фредерик.

Татьяна Домой вернулись молча. Точнее, молча они вошли в квартиру. Поездку же в электричке скрасила милейшая беседа, сопровождаемая косыми взглядами мимолетных попутчиков.

– Дорогая, я рад знакомству с твоим дедушкой безумно.

– Милый! Для меня стало сюрпризом, что вы не знакомы до сих пор!

– Да уж, не приходилось ранее бывать в ваших краях!

– Что вы говорите? А в каких же краях ты, мил сокол, повстречал душку Дема и его распрекрасных друзей?

– Да уж, не в этих. А Дем хоть и душка, но видеться с ним тебе я боле не позволю.

– А откуда мне знать, что ты сам не видишься с ним?

– Это ты, дорогая, на что намекаешь?

– А ты бы подумал чуть-чуть, дорогой!

И замолчали. До самого дома. Спать легли почти сразу, друг на друга не глядя.

– Значит, считаешь, что я – сообщник Дема?

Андрей угрюмо перемалывал кофе, Татьяна металась по квартире в полурасстегнутом халате.

– А ЧТО я должна думать?! – в Сериковой внезапно проснулась певица и вспомнила о высоких нотах. – Ты появляешься в моей жизни, ничего не объясняешь. Куда-то исчезаешь постоянно! Говоришь загадками! Сам загадка ходячая! Я даже номера телефона твоего не знаю!

– Если я его сообщник, то почему ты все еще жива? – Андрей поднял на нее спокойный взгляд.

Девушка замялась. Развела руками.

– Имя босса!

– Что, прости?

– Твердили все время про какое-то имя. Допек им кто-то, и они считают, что я знаю – кто! А я не знаю нихрена! Не помню! Можешь убить меня, не помню я никаких имен!!!

И разрыдалась, колотя руками по стенке.

– И Мирт ничего толком не сказал. Не показал… – она медленно опустилась на пол.

– Дурочка. Вставай, – Андрей обнял девушку за плечи.

– Не трогай меня! Не прикасайся! Я не знаю… ик!.. кто ты. Я… вообще… ничего… не знаю!

– Может, мне уйти? – он выпрямился.

– Нет, – Таня вскочила на ноги. – Я уйду. Можешь оставаться. Плевать. Это даже не моя квартира.

– По документам – твоя, – машинально пробурчал Андрей.

– Заткнись!

Заметалась по квартире, одеваясь. Андрей наблюдал молча и практически бесстрастно. Лишь в глубине вечно-удивленных глаз мелькала капелька грусти.