Елена Романова - Агент нокке, или на войне как на войне

Олеся была воспитана на романтических и приключенческих книжках, пионерских и комсомольских песнях, ее ум хорошо промыт идеологической пропагандой. Девушка постоянно в мечтах представляла себя и любимого с одухотворенными лицами, несущимися в атаку с шашками на танки, то ползущими рядом в разведку, то на палубе утлого суденышка, борющегося со штормом, и прочее… Но каждый раз ее романтические грезы с треском разбивались о зеленые глаза, как лодочка об ледяную глыбу. Ну откуда у молодого эльфа столько консерватизма и домостроя? Ну почему Ника считает главной заботой женщины рождение и воспитание детей, а вовсе "не мчаться, глаза вытаращив, непонятно зачем и почему"!!!

Почему Нику обязательно рассказывать, что танки шашками не рубятся, что на рассыпающемся корабле никто не ездит: "три мудреца в одном тазу, поплыли по морю в грозу, будь попрочнее старый таз – длиннее был бы мой рассказ!" Не успев закончить дела, Ник заходил к Олесе, и чуть ли не силой пытался увести в безопасное место. Девушка каждый раз отказывалась:

– У каждого своя война, Ника! Я не могу все бросить и отсиживаться у тебя за спиной. Ладно я уйду, а мама, и сестренки с братишкой? Я здесь нужна!

– Любимая, ты, прежде всего, мне нужна, – говорил юноша, – все, кончились твои подвиги. Завтра ты идешь с нами, и будешь сидеть дома! Ты моя жена! Маму и ребятишек с собой заберем. Я сказал!

– Ах, он сказал, – отвечала ему Олеся, – я, что, по-твоему, своего мнения совсем иметь не могу! Он сказал! Деспот остроухий! Говорила же мне мама, что вы все обманщики. Сам говорил – "будет все, как ты захочешь", а как до дела дошло – "сиди дома, женщина".

Ник и не думал обманывать свою любимую. Просто под одними и теми же словами молодые подразумевали совершенно разные понятия. В семье Ника "как ты захочешь" означало всего лишь терпимость к мелким женским капризам: дом, шубка, колечко.

Олеся слышала то, что хотела услышать: "ты можешь вести себя так, как тебе нравится".

– Я не понимаю, какой черт тебя тянет под пули! Пойми, я не хочу потерять тебя.

Ты и мои друзья – это все, что мне по-настоящему дорого! Я уже все решил. Без тебя мне нет жизни. Проливать кровь – это мужское дело. Пожалуйста, давай пойдем с нами. Очень прошу.

– И почему ты решаешь за меня, что и как мне делать?

– Потому, что я мужчина! Твой муж! И не хочу, чтобы ты погибла. И я люблю твою маму, твоих сестренок и братика – давай уйдем к нам.

– Нет, милый, ты просто хочешь, чтобы я сидела дома и не светилась, как порядочная эльфийка. Я не хочу жить по вашим правилам: как чужая баба – свобода и равноправие, как своя жена – так "шла бы ты домой, Пенелопа!".

– Ну, хотя бы ради меня!

– Много чести! И маму заберем, и братишку, и сестер. И еще корову с овцами.

Будем мы вдесятером в двух комнатах толкаться!

– Олеся! Пойми одну простую вещь. Лучше тесная комната, чем просторная могила.

Это девушка вспомнила, как Ник все-таки соблазнил Олесю пожить у дяди Пети. Пока они были вдвоем, было весело. Потом Ник ушел на задание, и Олеся осталась одна.

Ей вдруг стало одиноко и пусто в большом городе.

– Будь осторожнее, Ника! Я так боюсь за тебя, – сказала девушка на прощание, и заплакала.

– Не бойся, милая, я не долго, – ответил ей любимый и, наскоро поцеловав, что-то еле слышно прошептал и исчез.

Вечером того же дня Олеся нашла на столе конверт, в котором лежал свернутый листок бумаги. На белом листе аккуратным подчерком было выведено следующее.

Ты говоришь: боишься за меня.

И те слова сродни в любви признанию,

Что пробуждают радость и желание

В безвременье предгрозового дня.

Но ты сказала то с сердечной мукой,

Заранее томясь уже разлукой.

Найду ли я слова для утешения?

Мне самому те тягостны лишения.

Не меньше твоего меня, поверь,

Страшит разлука, близкая теперь.

Это стихотворение было написано очень давно, когда еще христианство только-только распространялось по Европе, заселенной полудикими племенами. Тогда тоже была война, а дядюшка Ника (мамин брат Скафолк погибший на этой войне) подарил эти строки на прощание свой возлюбленной.

Бедная девушка не знала, чем занять себя в городской квартире. Она целую неделю тоскливо слонялась по комнатам, гуляла по улицам, лениво перебранивалась с Дашей, ловила на себе косые взгляды бывших подружек Ника и дворовых старушек. Однажды девушка с прогулки не пришла. Она вернулась домой. Ник, не найдя любимую, бросился следом.

Для Ника поведение Олеси было непонятным. В его семье права и обязанности супругов четко определялись законами тинга, и, во всяком случае, при детях не обсуждались. Конечно, ситуация, когда муж готовит еду – не совсем типична. Но ведь его мать не лезла под пули вместо отца. Законы эти были сформированы в те далекие времена, когда первая геологическая партия высадилась на суровый берег Скандинавского полуострова. Это было очень давно – еще Авраам не родил Исаака.