Владимир Яценко - Пленники зимы

– Но на что это может быть похоже?

– Хемосинтез – слишком общее понятие. Пока неизвестен источник энергии, фантазировать можно сколько угодно.

Калима отошла к поручням и склонилась над ними, вглядываясь в стремительно уносящуюся назад вспененную форштевнем воду. Максим искоса взглянул на женщину и тут же отвернулся. Ему почему-то стало неловко.

"Странно, – подумал он. – Великолепная фигура, но я не чувствую ни влечения, ни желания. Неужели Светка так околдовала? Калима… хитрая бестия. Вынула из рукава Виктора и тут же ситуацию зеркально обратила. Себе на пользу, разумеется.

Теперь она дёргает за ниточки марионетку-Виктора, Виктор – Светлану. По её логике Светлане следовало бы управлять мной, но тут вышла осечка: Светлане на меня наплевать. Спит в каюте Виктора, обедает с Виктором, не отходит от Виктора.

По утрам пробежки по палубам, днём – бассейн, вечером – дискотека. Здоровый образ жизни…" Максим чувствовал обиду. Он выпростал из-под себя затёкшие ноги и опять взглянул на застывшую Калиму.

"Это как же надо ненавидеть своё тело, чтобы довести его до такого состояния?

Всякая крайность – грустный абсурд. Каждую мышцу руками потрогать можно, как на анатомическом муляже. Что-то её тяготит. Что-то мучает. Что-то заставляет двигать железо, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью. Тоска, одиночество… по глазам видно. Да это и понятно. Любить – значит сдаться. Не любит она сдаваться, и подчиняться тоже не любит".

– Что ж, – сказала Калима, отвлекаясь от океана. – Приятно было поболтать. Будет время, продолжим нашу беседу. Только ты тут не задерживайся. Жарко…

Она тут же отвернулась и легко двинулась к трапу.

Максим проводил её взглядом, отмечая скупость и отточенность движений.

"Ей автомата не хватает, – подумал он. – И серого от пыли берета, лихо заломленного к левому виску, а ля Че Гевара…" Он глубоко вздохнул. Жар поднявшегося солнца выпил влагу из воздуха, придавил к раскачивающим горизонт пологим волнам запахи зелени, и ничего не оставил, кроме зноя и пустоты. И в самом деле, жарко…

Он поднялся на ноги. Тёмная линия на востоке почти сливалась с горизонтом. Это была Африка.

"Воинствующий примитивизм, – сказал он себе. – Ревность оглупила тебя, и ты потерял остроту восприятия. Ведьма теряет свой дар, переспав с мужчиной, ведьмак – ревнуя женщину…"

– Что ж, – внушительный бас Виктора выдавал усталость и удовлетворение человека, сознающего важность проделанной работы. – Итоговый документ на три четверти готов. Если претензий к последнему черновику нет, думаю, пора его передавать на обработку юристам. Потом ещё неделя на вычитку и тонкую доводку, а там и подпишем…

– Это ты, что ли, подписывать будешь? – неприятным голосом спрашивает Герман.

– Нет, не я, – спокойно отвечает Виктор. – Подпишут партнёры, указанные поимённо в первых пунктах устава и учредительного договора.

Мне их перепалки и колкости безразличны. Инициатива Виктора, взявшего на себя роль посредника и ответственного секретаря в наших переговорах – тоже. Кроме того, Виктор представляет интересы Светланы, которая молчит и во всём соглашается со своим духовным поводырем. Здесь, конечно безучастным оставаться тяжело. Но я пытаюсь.

Удивительный человек!

– Мне не совсем понятно, с чьим юристом будет советоваться Светлана, – говорю тихо, но внятно. – После того, как мы закончили обсуждение основных вопросов, приводить наши договорённости в соответствие с действующими международными нормами будут, насколько я понял, юристы Калимы. Несложно себе представить, чьи интересы будет отстаивать итоговый документ после этой обработки. Свой экземпляр я отправлю в Женеву. А куда и кому отправишь свой экземпляр ты, Светлана?

– У Светланы нет этих проблем, – немедленно вмешивается Виктор. – Я её юрист, она доверяет моей компетенции…

Удивительный человек. И разносторонний.

– Виктор, – мой голос тих и спокоен. Я – сама кротость. – Твоё имя мне известно.

Когда будет нужен твой голос, я тебе скажу об этом. Светлана, проснись, ты – наш равноправный компаньон. Я хочу слышать твоё мнение: кто будет отстаивать твои интересы в международном арбитраже, если я или Калима нарушим условия соглашения?

– Виктор! – она отвечает звонко, с вызовом.

Я качаю головой. Вот это гипноз! Учиться тебе у него, Максик, нужно, а не ёрничать да насмехаться.

– Светлана, – стараюсь держать себя в руках, но бешенство уже бурлит в крови и распирает грудь. – Виктор изъясняется только на одном языке – на русском…