Евгений Филенко - Сага о Тимофееве (Рассказы)

— Уяснила, в чем суть? — спросил он.

Футболисты на экране замерли, готовые вновь ринуться в бой по первому приказу.

— Вполне, — произнесла Света, не отрывая глаз от телевизора. — Давай еще?

— Подожди, — рассудительно сказал Тимофеев. — Теперь я покажу тебе техническое новшество.

— А потом поиграем?

Тимофеев уверенными движениями развинтил корпус, убрал крышку и нежными касаниями отвертки что-то подвернул в сложном микромодульном нутре телеигры.

— Готово, — с удовлетворением объявил он и нажал кнопку.

Картинка на экране дрогнула и неуловимо изменилась. Изображение обрело объем. Теперь ворота походили на крошечные кирпичики, игроки стали трех- и четырехгранными призмами, а кружок, олицетворявший мяч, обратился в шар. На футбольное поле падал отсвет люстры, и все предметы обзавелись маленькими, но четко различимыми тенями.

— Ой, как здорово! — пискнула Света и захлопала в ладоши.

— В телеигре, как и во всем современном телевидении, заложен принцип двухмерности изображения, — не дожидаясь вопросов, степенно разъяснил Тимофеев. — Я же ввел принцип трехмерности, и теперь изображение обладает не только длиной и шириной, но и глубиной. Это эпохальное достижение в области телевизионных игр, прежде недоступное рядовому потребителю.

Самоцветно-голубые глаза девушки окончательно округлились от восторга. Их взгляд на мгновение стал откровенно влюбленным, и Света подумала, что не всякой выпадает счастье быть подругой гения, пусть даже и непризнанного. Тимофеев же критически рассматривал дело своих рук и гнал прочь крамольную, недостойную настоящего изобретателя мысль, что Кулибин бы до такого не додумался. Потом Тимофеев перенес внимание на Свету, и ему захотелось поцеловать ее, но он пока еще не знал, как она к этому отнесется.

Между тем Света была очень смелой и решительной юной особой. Она свободно могла дать отпор самому пьяному уличному хулигану, никогда не останавливалась на достигнутом — ни в жизни, ни в учебе, ни в труде. Это ее бесценное качество и послужило поводом к развернувшимся в дальнейшем событиям.

— А что, если еще подкрутить? — спросила она, испытующе глядя на Тимофеева.

— Я не рассчитывал заходить в этом и без того смелом эксперименте чересчур далеко, — скромно проговорил он. — Могут возникнуть непредсказуемые последствия.

— Но ведь ты можешь? — поднажала Света.

Тимофеев, безусловно, мог. Для Светы он был готов на все, но в нем возобладала трезвая оценка своих возможностей, редкая среди народных умельцев. Он пожал плечами:

— Это опасно. Никто еще не делал ничего подобного.

— Ты будешь первопроходцем, — обнадежила его девушка. — Словно Ерофей Хабаров.

Тимофеев сосредоточенно закусил губу, поигрывая отверткой над распахнутым корпусом телеигры.

— Ну, Витенька… — нежно проворковала Света.

Заградительные барьеры в инженерном мышлении Тимофеева с треском рухнули. Его сердце затопила теплая волна возвышенных чувств к Свете. Отвертка, направляемая твердой рукой, несколько раз коснулась намеченной точки и сделала полтора оборота.

— И ничего страшного, — успокоительно пропела девушка. — Вот сам посмотри…

Тимофеев приоткрыл зажмуренные на случай взрыва кинескопа глаза и покосился на четырехмерное изображение. На футбольном поле все было спокойно.

— Наверное, что-то не сработало, — сказал он с облегчением. — Современной науке не все еще доступно. Хотя это вопрос времени. Признаться, я и сам был не прочь закатать на экран четырехмерное пространство.

— Четырех с половиной мерное, — поправила Света. — Ты же сделал лишних полоборота.

Тимофеев с признательностью поглядел на Свету.

Нечто на телеэкране отвлекло его внимание. Ему почудилось, что… На всякий случай он протер глаза, но это не помогло. Один из трехгранных игроков самостоятельно двигался по левому краю, гоня перед собой миниатюрный мячик.

— Ой, — низким голосом сказала Света. — Что это с ними?

Четыре с половиной мерные футболисты ожили. Холодея от предчувствий, Тимофеев наблюдал за развитием событий. Сначала медленно, затем все увереннее игроки заметались по полю, разыгрывая нехитрые комбинации вроде фланговых передач или навесов на штрафную площадку в расчете на ошибку защитных линий. Из числа игроков стихийно выделились вратари, которые тут же нервно запрыгали между штангами. Четырехгранники застряли в обороне, игра у них что-то не клеилась.

— Пресловутая выездная модель, — машинально отметил Тимофеев. — Играют на ничью.