Артур Кларк - ФАТА-МОРГАНА 6 (Фантастические рассказы)

— Когда я установил то, о чем вы знали, но чего ни за что не хотели услышать, вы не смогли этого вынести. Вы побледнели, как бумага, и потеряли сознание. И это не имело ничего общего с семьюдесятью с чем-то там тысячами вольт постоянного тока, которые через вас проходили. Я успел подхватить вас в последний момент. — Он развел руки, показывая красные пятна ожогов, видимые из-под коротких рукавов рубашки. — Меня тоже почти нокаутировало, — улыбнулся он. — Но, по крайней мере, вы не разбили себе головы.

— Спасибо, — машинально сказала она и расплакалась. — Что мне теперь делать?

— Что? Вернуться домой и собрать воедино свою жизнь.

— Но вы же сказали…

— Когда до вас наконец дойдет, что это был не просто диагноз?

— Вы… неужели… Вы хотите сказать, что вылечили меня?

— Я хочу сказать, что в эту минуту вы лечите себя сами. Я уже говорил это раньше, помните?

— Помню, но не все. — Украдкой (однако он это заметил) она пощупала грудь. — Она все еще там.

— Если я вам дам палкой по голове, — сказал мужчина с нарочитой грубостью, — на ней вырастет шишка. Она будет там завтра, послезавтра, но через два дня начнет рассасываться. Через неделю она будет еще заметнее, но потом исчезнет окончательно. То же самое в вашем случае.

Только теперь до нее дошла важность этого факта.

— Одна процедура, излечивающая рак…

— О, Боже! — вздохнул он. — Снова придется выслушивать тираду. И не подумаю!

— Какую тираду?

— О моем долге перед человечеством. Обычно она имеет три фазы и многочисленные вариаций. Первая фаза касается моего долга перед человечеством и, в сущности, сводится к тому, что я мигу зарабатывать на этой основе. Вторая фаза касается исключительно моего долга перед человечеством, и ее я слышу не часто. Она совершенно игнорирует неприязнь, которую человечество проявляет к принятию полезной информации, если она не из признанных и заслуживающих уважения источников. Первая фаза отлично это понимает, но ищет способ обойти препятствия.

— Я не… — начала было девушка, но он прервал ее:

— Упомянутые версии сопровождаются откровениями, вытекающими из веры или мистицизма. Или же принимают этическо-философскую форму, чтобы заставить меня пойти на уступки, вызывая чувство вины, дополненное жалостью.

— Но я просто…

— Вы, — сказал он, целясь в нее длинным пальцем, — лишили себя лучшего примера того, о чем я только что говорил. Если мои предположения верны, вы пошли к какому-то коновалу, который, установив рак, послал вас к специалисту, а тот, сделав то же самое, направил вас к коллеге на консультацию. Охваченная паникой, вы попали в мои руки и излечились. Знаете, какой будет их реакция, если вы сейчас вернетесь и продемонстрируете им это чудо? «Самопроизвольная ремиссия», скажут они. И, кстати, не только врачи, — продолжал он с внезапным гневом, так что девушка задрожала под простыней. Всяк кулик свое болото хвалит. Ваш диетолог уважительно вспомнил бы о своих ростках пшеницы или микробиотическом рисовом печенье, священник упал бы ниц, вознося благодарность небу, а генетик повторил бы свою любимую теорию о скачке поколений и заверил бы вас, что у ваших предков была точно такая же ремиссия, только они ничего о ней не знали.

— Пожалуйста!.. — крикнула она, но мужчина не дал ей возможности продолжить.

— Знаете, кто я такой? Двойной инженер — механик и электрик — к тому же с дипломом юриста. Окажись вы настолько глупы, чтобы сказать кому-нибудь о том, что здесь произошло (полагаю все-таки, что это не так, а если ошибаюсь, то знаю, как защищаться), вероятно, меня посадили бы за врачебную практику без разрешения. Вы могли бы обвинить меня в насилии, поскольку я вонзил иглу в ваше тело, и даже в похищении, если бы вам удалось доказать, что я перенес вас сюда из лаборатории. Никто не поверил бы мне, что я излечил рак. Вы не знаете, кто я, правда?

— Да, я даже не знаю вашей фамилии.

— И я вам ее не скажу. Я тоже не знаю, как вас зовут…

— Ну, моя фамилия…

— Прошу ничего мне не говорить! Я не хочу этого слышать! Мне захотелось заняться вашей опухолью, поэтому я ею занялся. А теперь я хочу, чтобы вы ушли вместе с нею, как только сможете это сделать. Я выразился достаточно ясно?

— Позвольте мне одеться, — сказала она, — и я немедленно уйду.

— Без тирады?

— Без нее. — Гнев ее неожиданно сменился жалостью и она добавила: — Я просто хотела выразить вам свою признательность. Разве это было неуместно?

Его злость тоже прошла, он подошел к кровати, присел, так что их лица оказались друг против друга, и мягко сказал: