Примо Леви - Бандагал (сборник)

— Спасибо, хватит, — сказал я Симпсону, потирая подбородок, который почему-то побаливал. — Вы правы, Симпсон, у меня наверняка не появится желания драться ни всерьез, ни с помощью «Торека».

— Знаете, я прокрутил эту ленту всего один раз, и у меня пропала всякая охота прослушать ее вновь. Но я думаю, что подлинный итальянец испытывал бы определенное удовлетворение, хотя бы от мысли, что он один дрался против троих. По-моему, эту пленку «НАТКА» записала именно для итальянских эмигрантов. Фирма, как вы знаете, стремится всемерно расширить рынок сбыта.

— А я думаю, что «НАТКА» записала эту пленку для белокурых англосаксов и для расистов всех мастей и пород. Подумайте сами, какое это наслаждение чувствовать, что жестоко страдает и мучается именно тот, кого вы хотите помучить! Впрочем, не будем об этом говорить. Скажите лучше, что представляют собой пленки с зеленой этикеткой? Что означает «Encounters»?

Симпсон улыбнулся.

— Это эвфемизм чистой воды. Знаете, и у нас, в Америке, цензура шутить не любит. По идее это — «встречи» со знаменитостями, короткие беседы простых людей с сильными мира сего. Но это, так сказать, «камуфляж». На всех других пленках записаны совсем иные «встречи» — с Синой Разинко, Индже Баум, Коррадой Колли. Вы, конечно, видели этих красоток на страницах журналов.

И тут я почувствовал, что краснею. Эта проклятая способность краснеть преследует меня с детства. Достаточно мне подумать «сейчас я покраснею», как щеки мои начинают багроветь. Мне становится ужасно стыдно, и я краснею еще больше. На этот раз меня вогнало в краску упоминание о Корраде Колли, известной манекенщице, принимавшей участие в скандальной оргии в доме графа Ревелли. Я и не подозревал, что испытываю к новоявленной гетере нездоровое любопытство. Симпсон вопросительно смотрел на меня, не зная, смеяться ему или сделать вид, будто он ничего не замечает. Но мое смятение было слишком уж явным, и наконец он решился спросить:

— Вам нездоровится? Может, здесь слишком душно?

— Нет, нет, — задыхаясь, ответил я. — Со мной такое частенько случается.

— Неужели вас так взволновало упоминание о Корраде Колли? Может, вы тоже были там? — спросил он, понизив голос.

— Что вы?! Как вам такое могло прийти в голову? — запротестовал я, краснея еще больше.

Симпсон растерянно молчал. Он притворялся, будто смотрит в окно, а сам тайком бросал на меня любопытные взгляды. Наконец он не выдержал:

— Послушайте, мы знаем друг друга два десятка лет. Вы пришли сюда, чтобы на себе испытать действие «Торека», не правда ли? Так вот, эта пленка у меня есть. Кстати, я ни разу ее не прослушивал и даже не вынимал из кассеты. Что вам мешает ее прослушать? Поверьте мне на слово, тут нет ни малейшего греха. Ну, не бойтесь же, надевайте шлем.

Я сидел на табуретке в артистической уборной и ждал кого-то. Раздался стук в дверь, и я сказал: «Войдите». Голос был не «мой», и в этом не было ничего особенного. Но он принадлежал женщине, и это уже было странно. Когда мужчина вошел, я повернулся к зеркалу, чтобы пригладить волосы… В зеркале отразилось лицо Коррады Колли, ее светлые, как у кошки, глаза, ее продолговатое розовое лицо, густая черная коса — символ фальшивой невинности. Но облик Коррады Колли принял я, а не кто-либо другой… Мужчина подошел ближе… Я бешено рванул шлем.

— Что вы делаете? — донесся до меня издалека слабый голос Симпсона. — Что случилось? Подождите, подождите, да вы так шнур порвете!

Потом все вокруг окуталось тьмой, наступила тишина. Симпсон отключил ток. Я был вне себя от ярости.

— Как вы смели?! Что за идиотские шутки! С меня довольно, я ухожу.

Симпсон недоумевающе поглядел на меня, потом схватил пленку, прочел ее название и побелел как полотно.

— Поверьте, я никогда не посмел бы подшутить над вами. Произошла ошибка, глупейшая, непростительная ошибка. Посмотрите сами, я был убежден, что на этикетке написано «Вечер с Коррадой Колли», а на самом деле«Коррада Колли, вечер с…» Это пленка для синьор. Я ни разу ее не прослушивал и потому допустил столь досадную оплошность.

Мы в смятении глядели друг на друга. И хотя я попрежнему испытывал сильнейшее смущение, мне вспомнилось, что «Торек» предназначен и для воспитательных целей, и с трудом удержался от смеха.

Но Симпсон смотрел на меня с таким отчаянием и мольбой во взоре, что я просто не мог дольше сердиться на него.

— Ну, хватит об этом. Лучше скажите, что за чудеса скрыты в пленках с серой этикеткой?