Геннадий Прашкевич - Кормчая книга

– Не останавливайся, Хирам.

ЧЕЛОВЕК ДОБР.

– Здесь демиург. Я чувствую.

– Мы не должны останавливаться.

– Но демиург, наверное, нуждается в помощи?

– Это не входит в условия Игры, Хирам. Ты же не помогаешь акуле, увидев в океане ее раненое тело. Твоя жизнь значит больше, чем жизнь раненой акулы, правда? Надо уходить, Хирам, здесь много красного.

ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН.

– Я должен увидеть его.

– Не надо, Хирам. Нельзя!

Хирам и сам чувствовал: нельзя.

Еще он чувствовал, как жестко расплылась опасность по краю искореженного ударом склона. Там и здесь из сожженной травы, из холмиков бурого тяжелого пепла торчали неопределенные обломки, кисло несло жженным металлом. Ниже (возможно, он пытался оползти до реки) лежал демиург – невнятная скорченная фигура в голубом, перемазанном копотью комбинезоне. Видимо, летающая машина низверглась на склон горы прямо с неба. Она полностью разрушилась. Нагретый солнцем воздух над каменным склоном дрожал. Любопытная ящерица быстро подняла плоскую голову над камнем, но тут же юркнула в тень. Все на этом склоне должно было сгореть, многое и сгорело, но демиург, жалкий комок обожженной плоти, выполз из огня.

– Уходи! – приказал Хирам тигане и, перепрыгивая через металлические обломки (он остро чувствовал источаемую ими опасность), через расщепленные стволы (они тоже источали опасность), через мерзкие, припорошенные жирным пеплом камни, кое-где растрескавшиеся, даже оплавившиеся от обдавшего их жара, добрался до лежащего на земле демиурга.

Машинный привкус.

Запах гари. Чувство опасности.

Задыхаясь от отвращения, Хирам сорвал с демиурга грязный, скользящий под пальцами голубоватый комбинезон. Прочь это страшное металлическое рванье. Может, раньше оно спасало демиурга, но теперь убивает. Пачкая руки чужой кровью, он перенес тяжелое безвольное тело к воде, – ведь демиург зачем-то полз к берегу, это можно было понять по оставленному в траве следу.

Обожженное лицо демиурга было испачкано запекшейся кровью, но левая щека осталась нетронутой. Хирам увидел бледную кожу, наверное никогда не знавшую Солнца. Отвратительная, отталкивающая… Как у глубоководных медуз… Он физически чувствовал ужасную нечистоту демиурга… Помощь живому – главное условие Игры, но Хирам не знал, должен ли он помочь демиургу? Он знал, что редкие вылазки демиургов в Сухую степь резко осуждаются Матерью. На пути демиургов вдруг возникают заросли ядовитых красных кустов, встают колючие заросли… Странно, что этот демиург не сгорел при взрыве, что его не размазало чудовищным ударом о землю, не раздавило падением разрушенных стволов и камней. Под приподнятыми веками Хирам видел глаза, показавшиеся ему совсем пустыми. Но опаленные веки чуть дрогнули и Хирам угадал вопрос:

« Ты – Уитни. »

Хирам кивнул.

– Наверное, ты Гарб, – сказал он. – О тебе говорят демиурги.

« Предупреди… »

– Кого?

«МЭМ…»

Из обрывочных слов, с трудом выдавливаемых запекшимися обожженными губами демиурга, даже не из слов, а из странных звуков, часто даже не похожих на человеческую речь, из болезненного шепота, переходящего в явный стон, Хирам понял, что Гарб – действительно демиург и он вернулся с Пояса. К сожалению, вернулся не так, как хотелось. Обожженное, искривляемое судорогой лицо демиурга отталкивала Хирама. Он шал, что Пояс – это сеть невидимых с Земли космических станций, но он никак не мог понять, как мог подняться в небо такой бледный жалкий слизняк, умирающий на его глазах. Каждое движение бледного тяжелого тела вызывало в нем приступы тошноты.

– Ты космонит?

Демиург не ответил. Впрочем, Хирам и сам понял, что упавший с небес Гарб никак не мог быть космонитом. Слишком громоздким выглядело тело. Космониты не могли выглядеть так.

« Уитни… – выдохнул демиург. – Ты ведь не хочешь… Чтобы в твоих лесах стало нечисто?… »

– Не хочу.

« Тогда… Свяжись… »

– С МЭМ? – испугался Хирам. В его сознании, как мотылек у огня, бился отчаянный призыв тиганы: « Уходи, Хирам! Там опасно… » – Как я могу связаться с МЭМ?

« Войди… В город… »

Хирам хотел возразить, но глаза демиурга затопило тяжелой туманной дымкой. Он уже не слышал. Он правда попытался прорваться сквозь эту тяжелую дымку, но сил не хватило. И слова, которые Хирам разобрал, показались ему бессмысленными:

« Первый же лайкс… Не обязательно… Входить в Город… »