Геннадий Прашкевич - Нет плохих вестей из Сиккима

– Принесите коньяк.

– Как обычно? – спросила официантка.

Я никогда не заказывал у нее коньяк утром, но кивнул: «Как обычно».

Мне требовался полный апгрейд. Костенурка это поняла и откинулась в удобном кресле. Быстрым движением коснулась пуговичек на кофточке. Самыми кончиками длинных пальчиков – весело и легкомысленно (как делала, наверное, и пятьдесят лет назад). Конечно, кофточка разошлась. На шее, на фоне чудесных, густо переплетающихся морщинок (ничего с этим не поделаешь) я увидел потемневшее серебряное ожерелье с подвеской из трех сплющенных пуль. Калибр 6,35. Подойдут к вальтеру и к браунингу.

Я молчал.

...Ах, Рио-Рита! Как высоко плыла ты над нами через страх и озноб, через восторг побед, – Аргентины далекой привет! Как плескалось алое знамя! В нашей юной стране был каждый счастлив вдвойне...

– Возьмите конверт. В нем листы, выдранные из вашей тетради.

– У вас? Почему они оказались у вас?

– Какая разница? – Она внимательно осмотрела на меня: – Прошлой ночью я сказала вам, что мы больше не встретимся. Видите... не получилось...

И вежливо улыбнулась:

– Я Кора.

Апрель 1939: Золотой фазан

(листы, выдранные из тетради)

Сегодня, милая Альвина...

Майор Каганов не торопил события.

Он ждал телефонного звонка. Умение ждать – чувство профессиональное.

Ненавижу философов! Майор молча смотрел на профессора Одинца-Левкина. Говорят, раньше он носил семь длинных волос под шапочкой и каждый месяц менял кольцо на указательном пальце. Ну да, астральное влияние. Он и на вопрос о социальном происхождении ответил, что «происходит от Адама». На изможденно-наглом лице огромные жемчужные пустые глаза. Похожи, как две склянки эфира. К черту философов! Они только объясняют мир, а мы хотим его изменить.

Ах, Рио-Рита! Кирпичные стены, мутные стекла, такие толстые, что решетки на окна можно не ставить. Не должны решетки смущать прохожих. А музыке не укажешь, она пробьется сквозь любые стены.

Позвонить могут в любой момент.

Зачем жалеть время, если оно в любой момент может кончиться?

Майор Каганов душно, всей шкурой, чувствовал, как время обтекает его.

Время, как кровь. Оно уходит – с ним уходит жизнь. Чем скорей позвонят, тем проще будет принять решение. Профессору Одинцу-Левкину в голову не приходит, как сильно его жизнь зависит сейчас от короткого телефонного звонка. Даже не стоит начинать игру с археометром. Заманчиво, но не стоит. Четкий круг вписан в пересекающиеся треугольники. Двенадцать окрашенных в разные цвета вершин образовывают еще один круг. Планетарные символы, музыкальные ноты, еще один круг, разбитый на двенадцать секторов по числу зодиакальных домов, обозначенных отдельными цветными щитами. Причудливые буквы ваттанского алфавита, а рядом буквенные эквиваленты на ассирийском, халдейском, самаритянском, латинском языках. Наверное, профессор ответил бы на вопросы, касающиеся будущего, но, наверное, это выглядело бы как слабость – спрашивать о своем будущем. Не стоит перегружать сознание, посчитал майор. Поскользнуться легче всего на пустяке, на арбузной корке, на выброшенных во двор картофельных очистках. Отправлюсь ли я в каменистую пустыню или поставят меня к стенке – как ни странно, ответы на это зависят сейчас исключительно от телефонного звонка. В принципе, нашим юристам стоило бы обдумать статью, не оставляющую никаких лазеек врагам народа. Социализм будет построен наперекор любому давлению, и все же... Пятьдесят восьмая – статья достаточно емкая, она поддерживается многими другими серьезными статьями, и все же не охватывает всего многообразия вражеских уловок. (Майор с интересом следил за профессором.) В исключительно необходимых случаях виновным следует, скажем, считать любого, кто хотя бы раз в жизни держал в руках сумму, превышающую некую, заранее указанную законом. Возраст и пол не должны иметь значения. Окончательный итог важнее любых ошибок. Возникнут проблемы у лиц, постоянно имеющих дело с большими суммами? Конечно. Но решение напрашивается. Кассиров можно объявить спецами, защищенными законом, их можно одеть в специальную форму, поставить под постоянный контроль, обязать их ежедневно отчитываться перед коллективом. Будущее всегда за коллективом. Это однозначно.