Елена Долгова - Центурион

– Земля слишком твердая, чтобы копать могилы для казненных террористов.

Младший князь Фиджино отвернулся, придавил кнопку уникома. Механики продолжали возиться у машин, розово сверкал снег, Фиджино раздражала мирная, радостная красота утра – она не вязалась с тем, что предстояло сделать. Офицер прето упорно торчал рядом, слева и на полшага сзади, именно эта позиция заставляла колонеля почти физически – спиной – чувствовать собственную уязвимость.

– Вы не хотите пройти в дом, Хорхе?

Преторианец невежливо проигнорировал вопрос.

Дмитрий бросил взгляд на полевой уником – только что отключенный экран почему-то светился, помехи мало-помалу сложились в картинку.

– Холерство – кто и зачем гонит видеосвязь по защищенному каналу? – Фиджино тут же осекся, изображение внезапно оформилось, окрепло, обрело четкость контуров…

Контуры оказались знакомыми – брюзгливое лицо его величия принцепса Иллиры не предвещало ничего хорошего. Жирный подбородок Оттона заметно дрожал:

– Подданные великой Иллиры…

– В чем дело, Фиджино?.. – встрепенулся преторианец.

– Понятия не имею – я не допущен к высоким тайнам пропаганды, – злорадно отпарировал армейский колонель. Солдаты у машин насторожились. Преторианец нервно покусывал тонкие сухие губы – он явно был шокирован.

Оттон те временем продолжал вещать с экрана:

– Подданные великой Иллиры! Дети мои… Враги нации, устроившиеся в непосредственной близости к верхам власти, спровоцировали широкомасштабный конфликт с Каленусийской Конфедерацией…

Лица солдат вытянулись сильно и разом – словно они скорчили гримасы по команде.

– Убавьте звук, колонель, – приказал преторианский офицер. В голосе его дрожала нотка неуверенности.

– Изменнически убавить звук в то время как его величие произносит речь? Не могу, коллега, – не без злорадства ответил Фиджино.

Экранный Оттон передохнул и свирепо потряс дряблыми щеками:

– Изменники, нацепившие золото эполет, негодяи, презревшие национальные интересы, подлецы и карьеристы, готовые ради корыстных целей потопить в крови…

– Ну, это уже слишком, – взорвался преторианец. – Это фальшивка и провокация. Князь Фиджино, я приказываю вам немедленно выключить уником.

– Я уже сказал, коллега…

Солдаты придвинулись поближе, кто-то насмешливо хмыкнул – смех четко и резко отозвался в стылом безветрии.

Фиджино посмотрел прямо в высветленные яростью глаза преторианского офицера. “Ненавижу вас всех,” – мысленно произнес он. “Ненавижу вашу медленную, эстетизированную жестокость трусов – это я делаю как солдат. И, как дворянин, презираю вашу спесь безродных выскочек”.

Преторианец понял без слов. Он схватился за кобуру, неловко царапая рукоять пистолета. Как это бывает порой, оружие, обычно такое послушное, безнадежно застряло.

– Сержант, разоружите изменника, – презрительно бросил Фиджино. – Канал защищен от вмешательства. Слова его величия, переданные по защищенному каналу, не допускают двоетолкования. Здесь командую я, и я не потерплю вольно разгуливающих предателей.

Преторианец рванулся, его с большой охотой сбили с ног, сорвали кобуру и эполеты.

– Вы еще пожалеете…

– Возможно. Но это будет потом и вы об этом ничего не узнаете. Выигрывает тот, кто дольше проживет, – тихо ответил преторианцу-простолюдину колонель-князь.

Умеренно избитого и крепко связанного офицера претории втолкнули в подвал докторского дома. Фиджино лично три раза повернул ключ, потом прикрепил этот ключ к цепочке, спрятанной под мундиром – рядом с ладанкой, в которой хранился седой локон леди Тани. “Прости меня, мама.”

– Что будем делать, отступать, мой колонель?

Дмитрий Фиджино раздумывал не более секунды, он тут же обернулся к замершему в нерешительности младшему армейскому офицеру:

– У нас есть приказ – дойти до Арбела. Преторианской сволочи место под замком, но мы – солдаты, мы не можем нарушать приказы. По машинам, ребята…

Каленусийские амфибии уходили к реке, снежная пыль смешалась с выхлопами сгоревшего топлива. Ближе к берегу Бланка-Рива, среди редкого кустарника и небольших валунов, там, где плоскость равнины шла под уклон, заглох первый двигатель. Темный корпус амфибии застыл в неподвижности, остальные машины протянули еще метров сто.

– В чем дело?

– Псионические штучки, мой колонель.

– Какой чумы, Олаф, водители поголовно в пси-защите, я не чувствую наводок.