Рэй Брэдбери - Пропавший марсианский город

- Твой, - ветер коснулся волосков в его ухе и шепотом повторил, - твой.

Но Уайлдер, даже не покачав головой, отступил назад. Он не сказал "нет". Он просто это подумал. И в полях пожелтела трава. И горы рухнули.

И песок речного дна превратился в пыль.

И планета исчезла.

И Уайлдер снова стоял в космосе. Там, где когда-то стоял Бог перед тем, как сотворить мир из хаоса. И наконец он заговорил сам с собой:

- Это было бы просто. И, Боже, мне бы это понравилось. Не надо ничего делать, ничего, просто принять. Но… Ты не можешь дать мне того, что я хочу.

Он посмотрел на звезды.

- Вообще ничего не можешь дать. Звезды начали тускнеть.

- Все очень просто. Чтобы получить, я должен это заслужить.

Звезды замигали и погасли.

- Спасибо, я вам очень благодарен, но мне этого не надо. Звезд уже не было видно.

Он повернулся, и, не оборачиваясь, прошел сквозь темноту и распахнул ударом дверь. Он пошел по городу большими быстрыми шагами. Он не прислушивался к громким рыданиям механической Вселенной, плачущей, как оскорбленная, отвергнутая женщина. Глиняная посуда в механической кухне полетела на пол. К тому времени, как она разбилась, он был уже далеко.

Это был музей оружия. Охотник шел между рядами ящиков. Открыл один из них и достал ружье, похожее на щупальце.

Раздалось жужжание, из ствола вылетели металлические пчелы, пронзили мишень, стоящую в полусотне метров и со стуком упали на пол.

Охотник восхищенно закивал и положил ружье на место.

Он шел как зверь в поисках добычи, любопытный как ребенок, пробуя все новые и новые конструкции, которые растворяли стекло и плавили металл.

- Отлично! Превосходно! Изумительно!

Его восклицания раздавались там и тут по мере того, как он с грохотом открывал и закрывал ящики, пока, наконец, не выбрал подходящее ружье.

Оно спокойно и равнодушно уничтожало материю. Нажимаешь на кнопку, вылетает голубой луч и цель просто исчезает. Ни крови. Ни ручейков расплавленного металла. Ни следов.

- Хорошо, - объявил он, покидая музей, - оружие есть. Как насчет охоты, продолжительной охоты на невиданного зверя?

Он вскочил на движущуюся дорожку.

В течение следующего часа он миновал тысячу зданий, обшарил тысячу парков, не спуская пальца с курка.

Он перескакивал с одной дорожки на другую, двигаясь с разной скоростью то в одном, то в другом направлении.

До тех пор, пока наконец не нашел дорогу, уходящую под землю.

Инстинктивно он вспрыгнул на нее.

Металлическая река понесла его вниз, в скрытую от постороннего взора утробу города.

Здесь было темно и пахло теплой кровью. Здесь странные, причудливые насосы регулировали пульс города. Здесь работали те силы, которые смазывали движущиеся дорожки и поднимали лифты, заполняли конторы и магазины.

Охотник слегка присел. Он прищурился, ладони его внезапно вспотели. Палец заскользил по спусковому крючку.

- Да, - шептал он, - Боже, сейчас. Вот оно. Сам Город. Огромный зверь. Как же я раньше не подумал? Город-зверь, страшный хищник. Он ест людей на завтрак, обед и ужин. Он убивает их с помощью своих машин. Он грызет их кости, как хлебные палочки. Выплевывает их, как изжеванные зубочистки. Он еще долго будет жить после того, как они умрут. Город. Боже, Город. Ну, хорошо…

Он проскользнул сквозь темные пещеры с экранами, на которых мелькали изображения парковых аллей и высоких башен.

А дорога шла еще глубже вниз. Он проехал мимо скопища компьютеров, сквозь дикий хор их голосов. Он вздрогнул, когда какой-то гигантский механизм осыпал его конфетти, в которых были пробиты дырки, что, возможно, регистрировало его появления, и они посыпались на него, как шуршащие снежинки.

Он вскинул ружье и выстрелил.

Машина исчезла.

Он выстрелил еще раз. Исчезла распорка под другой машиной.

Город пронзительно закричал.

Сначала раздался низкий звук, затем очень высокий, потом крик то становился громче, то затихал - как сирена. Вспыхнули огни. Колокола забили тревогу. Металлическая река задрожала под его ногами, замедляя ход. Он выстрелил в уставившиеся на него белые экраны. Они мигнули и исчезли.

Город кричал все громче, до тех пор, пока охотник не перестал неистовствовать, пока не прошло нашедшее на него умопомрачение.

И лишь когда было уже поздно, он увидел, что дорожка опускается в скрежещущую утробу машины, которую использовали давным-давно в непонятных целях.

Он выстрелил в надежде, что страшная пасть исчезнет. И она действительно исчезла. Дорожка набирала скорость, и он упал, и, наконец, понял, что его ружье на самом деле не уничтожает цель, а лишь делает ее невидимой, и она остается такой же, как и была.