Наталья Иртенина - Аут

– Кто сказал?

– Ну я сказал, и че? Кретином быть надо, чтоб не понять. Я уж нагляделся, как такие же дохлые кого-нибудь по-тихому зазывают в укромный уголок, а потом выходят такими бугаями заряженными под завязку.

– Дрюня, я не понял, ты кого сейчас кретином назвал?

– А тех, кого симы имеют, Баксик. Вон, гляди, эта плевая сволочь все-тки склеила какого-то придурка.

Кубик тоже посмотрел в ту сторону, куда показывал Дрюня. Тощий сим, еле державшийся на ногах, семенил за мужчиной, который твердым шагом направлялся в уборную.

– Ну?

– Через пять минут этот придурок вернется дважды придурком.

– Это как?

– Сам увидишь, – пообещал Дрюня.

Кубик, как и трое приятелей за соседним столиком, не спускал глаз с двери коридора. Он никогда не слышал таких подробностей из личной жизни симов и полагал, что подзарядка их происходит более традиционным способом. Хотя, впрочем, не знал, каким именно, – симы не являлись объектом внимания Центра. Но о том, что любой сим не откажется от приглашения заняться сексом, – об этом каждый так или иначе догадывался. Кое-кто даже проверил на опыте, об этом в Центре ходили упорные слухи – но не более. Половой контакт с симом считался делом зазорным, и никто по доброй воле не сознался бы в этом.

Когда дверь открылась, Кубик вздрогнул. Метаморфоза, происшедшая с задохликом-симом, была разительной. Он даже как будто в росте увеличился. Плечи раздались, грудь выкатилась колесом, руки и ноги стали в два раза толще, словно обросли дополнительным слоем мышц. На щеках сиял здоровый румянец, и из глаз исчезло блудно-призывное выражение. Во всем облике сима теперь не было ни намека на прежнюю меланхоличность. Бравый вышибала, да и только.

– Ну, что я говорил? – тихо прокомментировал Дрюня, точно боялся быть услышанным этим лихим громилой. Хотя всем известно, что симы – создания миролюбивые.

– А где тот придурок? – громким шепотом поинтересовался Гарик.

– Щас выползет. Представление будет, это я гарантирую. Повеселимся, мужики.

Но Кубику представление веселым не показалось.

Мужчина вывалился из коридора, как показалось ему сначала, в стельку пьяным. Он шатался, сильно кренился набок и громко икал. Дойдя таким манером до ближайшего столика, вцепился в него и обвел пустым взглядом помещение. Из угла губ у него потекла струйка слюны. Он начал садиться, но стула там не оказалось, и мужчина крепко приложился седалищем об пол.

Дрюня, Гарик и Бакс тут же, как по команде, заржали. За другими столиками мрачные мужики, отрываясь от своего пива, тоже начинали гыгыкать. Кубик не стал терять достоинство и лишь усмехнулся. Здоровяк-сим застенчиво и отрешенно улыбался на происходящее из-за стойки, протирая тряпочкой рюмки.

И вдруг этот дружный гогот прорезало тонкое жалобное подвывание. Как будто где-то здесь под столом сидела голодная шавочка и громко жаловалась на свою собачью долю. Кубик наклонился к полу и поискал глазами.

Но никакой собачьей бродяжки под столами не было. Вместо этого Кубик наткнулся на ясный, ничего не выражающий взгляд упавшего мужчины. Сразу стало ясно, что тот не пьян. Что с ним приключилось нечто гораздо более страшное. И главное – намного более непонятное, совершенно необъяснимое.

Мужчина лежал даже не пытаясь подняться. Только как-то странно двигал руками и ногами. Кубик догадался, что его подвывание – это плач беспомощного существа. Младенца. Голодного или описавшегося.

«Он сошел с ума», – торопливо подумал Кубик, чтобы не дать сформулироваться другой мысли. Эта другая мысль была о том, что, прогулявшись на пару с симом до уборной, мужчина внезапно стал идиотом.

Гыгыканье быстро затихло. Выпивохи по одному выползали из-за столиков, подходили ближе к идиоту и удивленно рассматривали его. Теперь им было любопытно. Кто-то потыкал носком ботинка в бок лежащего, другой протянул ему полупустую кружку пива. Ни того, ни другого идиот как будто бы не заметил и продолжал хныкать, кривя рот и скаля желтые зубы.

– Надо его в изолятор. Для дуриков, – влез с предложением Дрюня.

– Ну надо же, – один из столпившихся над идиотом мужиков почесал в шевелюре. – А выглядел приличным. Пиво пил со мной. Ни за что бы не сказал.

– Припадочный, наверно, – предположил еще кто-то.

– А это не заразно?

– Да заткните ему глотку. На нервы же действует.

– Чего только не бывает на свете, ну надо же!

– Эй, бармен. Человеку плохо, не видишь, что ли, дубина лупоглазая.