Наталья Иртенина - Аут

Очнулся от острой боли. Пошарил рукой и вытащил железку, впившуюся в бок. Швырнул ее прочь и горько заплакал.

Вокруг было море разнообразных железок, строительного мусора, бытового мусора, дряхлых остовов, бывших некогда мебелью и техникой, тряпья, драной обуви, бутылок, игрушек и тому подобных вещей, отвергнутых цивилизованной жизнью, но вполне пригодных для жизни бездомной. Иначе говоря, Стаффи провел эту ночь на свалке.

Ему выпало жить на помойке. Так распорядился начавшийся сегодня ре а л. Стаффи плакал, поскуливая и трясясь от нервного озноба. Неужели он это заслужил? Неужели это справедливо?

Он размазал последние слезы по лицу и принялся размышлять. То, что ему так больно и неуютно сейчас, доказывает, что его организм не привык к подобным условиям. Значит, раньше он жил в других условиях. Намного более приятных и цивилизованных. Конечно, узнать, в каких именно, невозможно. Уходящий ре а л забирает с собой память о себе. Но память тела не обманешь. Стаффи догадывался, что еще вчера он был образованным, тонко чувствующим, ценящим наслаждение человеком. Сегодня… он стал помойным псом. Ужасная участь.

Стаффи поднялся на ноги и осмотрел себя. Одежда – рваные обноски. Башмаки – один коричневый, другой синий с черным. Карманы. Стаффи внимательно обшарил их и обнаружил лишь карточку бездомного. По ней, это было ему известно, он может получать трехразовое питание в специальных столовых для нищих.

Затем он изучил свое недвижимое имущество. Ночлежка не вызывала ни малейших симпатий. С одной стороны бок какой-то допотопной мебели, с другой – кусок бетонной плиты. Крыша – лист ржавого железа. В изголовье – нечто, потерявшее самоидентификацию.

Неспроста ему снились кошмары. Стаффи замер, пораженный светлой мыслью. Быть может… ведь может?… его участь по сравнению с участью других – настоящее везенье? Город-то – мертвый. И мертвецы. Сон мог быть вещим.

Нужно идти. Удостовериться. И найти еду.

Стаффи почувствовал голод. Наугад выбрал направление – со всех сторон простирались немеряные пространства помойки – и, запоминая ориентиры, тронулся в путь.

Дорога была нелегкой. Идти по прямой оказалось невозможно. Нужно было огибать высокие барханы из лома, обходить далеко стороной островки воняющей тухлятины, прокладывать путь мимо мусорных топей, где наверняка можно провалиться по шею, а то и глубже.

Несколько раз он падал, извозил свою рванину в какой-то жиже, пока, барахтаясь, пытался подняться. Город вставал на горизонте в полный рост, но очертания его были смазаны утренней дымкой. В очередной раз грянувшись оземь, Стаффи услышал смех. Поднялся, утерся и увидел впереди двоих детей. Один показывал на него пальцем и тонко заливался. Осрамившийся Стаффи примирительно, почти заискивающе спросил у них:

– Мальчики, вы местные?

– Мы-то местные, – ответил ему из-за спины хрипловатый подростковый голос. – А вот ты, дядя, без визы шаришь по нашему тычку.

Стаффи обернулся, ощутив внезапный страх. Сзади стояли еще четверо. Стаффи был наслышан о детских бандах, шайках, группировках, обитающих и промышляющих в Городе и вблизи Города. Во рту у него моментально образовалась такая же помойка, что и вокруг. Ноги ослабели и едва держали его. Он попытался миролюбиво улыбнуться.

– Ну что вы… Как же так… Мальчики… Не нужно так…

Шестеро подростков, от десяти до четырнадцати лет, окружили его с явно недобрыми намерениями. Одеты они были ненамного лучше Стаффи. Такие же помойные создания. Худые и грязные. Отчаянные. Отпетые.

– Штраф, дядя.

– А? – непонимающе откликнулся Стаффи.

– Бабло давай сюда, – пояснил самый старший, наверное, главарь.

– Но… у… меня… нет, – проблеял Стаффи.

Мальчишка, обильно сплюнув, предъявил ему автоматический ножик. И еще один последовал примеру главаря. Стаффи затрясся.

– Гнобель, Рекс, обстучите его, – велел старший. – Если рыпнется, жало под ребро.

Двое мелких, ухмыляясь, стали выворачивать его карманы и ощупывать одежду.

– Вот, Сыр. – Один из них протянул старшему карточку Стаффи. – Больше ничего.

Сыр посмотрел на карточку и бросил ее на землю.

– У самих такие есть, – зло сказал он.

– Сыр, а как же он тогда заплатит нам штраф? – спросил главаря самый маленький из банды, тот, что смеялся, когда Стаффи упал.

– Заплатит, – процедил Сыр, сощурившись. – Эй ты. Сейчас будем из тебя девочку делать. Спускай штаны.

Стаффи тяжело сглотнул. Нет, они не могут так поступить с ним. Они же дети. Мерзкие, отвратительные, злобные дети.