Алексей Доронин - Странник [СИ]

Он оживил их, чтобы проживать самые лучшие моменты жизни. И дал им — и родителям, и Ольге — суррогат себя. Голема, который соотносился с ним-реальным, как фотография с настоящим человеком. Хотя иногда он и спускался, чтобы видеть его глазами и чувствовать его чувствами.

Чем не рай? Чем не Элизиум?

Странник помнил историю «Millennium Ship» — большого Корабля поколений, который стартовал с Земли в 22 веке, накануне сингулярного перехода. Тогда команда считала себя лучшими из лучших, которые отправляются в неизвестность, отказываясь от Земли и прежней жизни ради блага человечества.

А человечество справилось без них. Их потомки долетели до Альфы Центавра через 12 тысяч лет… чтобы встретить разведанную и почти заселенную галактику, своих потомков, похожих на богов, а самим почувствовать себя жалкими пигмеями.

Тот, кто называл себя Странником, родился еще в XX веке. Он не был одним из первых постлюдей, но все же был очень древним, особенно для тех, кто прошел дорогой Восхождения к высшему разуму совсем недавно. Пока он еще жил в Рукаве, они всегда удивлялись, когда узнавали его возраст.

А ведь когда-то, бездну времени назад, проигрывающий борьбу с Альцгеймером и раком кожи, он был похож на гнилую картофелину и считал дни до финала, гадая, что случится раньше — затмение разума или остановка сердца.

И у него не было шансов их спасти. Родители умерли очень рано, а Ольга — когда ему было 78.

Он и себя-то спас еле-еле. Он был не ученый, не изобретатель, не миллиардер и даже не миллионер, хоть под конец жизни и приблизился к верхней границе среднего класса. Просто человек, который очень не хотел умирать и сделал все, чтобы запрыгнуть в последний поезд. Увозящий из мира обреченных в мир тех, кто может увидеть будущее.

Наверно, именно помутнение сознания и впадание в детство заставило его тогда по-детски поверить. И начать бороться, а не стоически встретить смерть, как делали другие — люди, которых он считал и более умными, и более достойными. И обычные люди, и титаны духа и мысли. От которых остались только кресты на кладбище или урны с прахом.

Тогда у них и случилась первая размолвка с сыном.

«Это бессмысленно. Они жулики. Никто еще не придумал лекарства от смерти».

«Я просто хочу попытаться, сынок. Не потому, что я боюсь. Просто мне кажется, я еще не все сделал. И для вас, и для человечества… чтоб ему неладно было, этому человечеству».

Сын ничего не ответил. Но Странник хорошо запомнил, сколько скепсиса было в его взгляде.

А утром он отвез своего полоумного, но еще дееспособного отца в клинику на другом конце страны — чтоб тот за свои же деньги, накопленные за всю жизнь, принял участие в экспериментальном, почти не оттестированном на людях курсе лечения. Став сразу и первопроходцем, и «подопытным кроликом».

Сын был хорошим человеком, и дело было не в деньгах. Хотя не каждый будет рад, что ненормальный папаша решил потратить все свои сбережения на безнадежную попытку омолодить себя. Но сын уже тогда делал карьеру в Планетарном Совете, поэтому средства у них были. Забавно, что пройдет всего лет двадцать, и сама тема денег и их недостатка уйдет в область архаизмов.

«Скорее всего, это „лечение“ убьет тебя еще быстрее, чем рак», — привел сын последний аргумент.

Но он не послушал.

Если бы сотрудники той клиники оказались банальными шарлатанами — которые тогда росли на этом поле, как грибы — или просто неудачниками, попавшими пальцем в небо… все на этом бы и закончилось.

Другие погибали. Из его сверстников умерли почти все. И те, кто опускал руки, и те, кто пытался бороться. Но ему повезло выбрать неосознанно именно то направление, которое в дальнейшем выросло в новую ветвь технологий по продлению активной фазы жизни.

Мозг восстановился через полгода экспериментальной терапии. Разум стал снова ясным, а память — даже лучше, чем была. Тело, конечно, не стало молодым, но, по крайней мере, он перестал разлагаться заживо. Вскоре анализы перестали показывать у него наличие каких-либо онкомаркеров. Болезнь стабилизировалась и отступила — и это дало ему время.

А потом он начал собирать себя заново, обратившись сначала к трансплантологии и заменяя органы по мере выхода их из строя — а потом к кибернетике, когда искусственные имплантанты обогнали по своим свойствам «натуральные» органы.

Еще через тридцать лет у него были нанороботы в кровяном русле, и давление, как у двадцатилетнего. Правда, при искусственном сердце. Еще через полвека у него был организм, как у двадцатилетнего целиком. После того, как генетика и биоинженерия догнали кибернетику, он на время снова перешел почти полностью на «био». Хотя к движению ревнителей чистоты никогда не принадлежал, признавая, что работу той же пищеварительной системы намного лучше выполняет «железо».