Яна Дубинянская: Быть счастливой

- Знаю, - нетерпеливо махнул рукой Максимилиан. - "Дневник девушки" в "Еженедельнике". Его обожает Ее Величество.

- Ошибки быть не может, - медленно и значительно сказал Кананбер. Экспертиза показала... а впрочем, послушайте сами:

"В помощь школьникам: биография Его Величества Максимилиана Великолепного. Родился в простой королевской семье, отец неизвестен, мать алкоголичка. Детство Макса было трудным и достойным всяческого сочувствия. К двенадцати годам он уже в совершенстве освоил трудную профессию вора-карманника..," - Кананбер предусмотрительно остановился.

- Не вижу ничего общего, - досадливо поморщился Макс. - Впрочем, вашим экспертам виднее.

* * *

Войдя, она даже прищурилась - таким резким был ударивший в глаза блеск хрусталя, зеркал и позолоты. Совсем другой мир... вполне реальный, но какой-то ненастоящий, словно иллюстрация к псевдоисторическому роману.

Пурпурная ковровая дорожка уходила вдаль, сокращаясь в перспективе, туда, где в окружении пышных канделябров возвышался золоченый трон Его Величества. Слишком далеко, чтобы рассмотреть Макса как следует... Интересно, он действительно красавчик или все дело в мастерстве придворных фотографов? А вот и его жена, "бедняжка-королева" - кажется, так она назвала её в последнем очерке, а слева, чуть ниже - страшный Кананбер, Министр Порядка - какой он маленький и несуразный...

- Подвести поближе, - царственно-негромко бросил Максимилиан, и его голос гулко разнесся по тронной зале. Какой-нибудь акустический эффект или просто микрофон? Она никак не могла отделаться от чувства ирреальности происходящего, осознать, что случилось, наконец, неизбежное и страшное арест... Она шагнула вперед, и звон цепей, уже больно натерших руки, был все-таки слишком опереточным. Нет, разве в этом дворце с картинки может обитать настоящая смерть?

* * *

Максимилиан Великолепный сложил вместе кончики пальцев и взглянул поверх них вперед. Девушка приближалась уверенными, легкими шагами, и двое конвойных казались её почетным эскортом.

Словно она здесь хозяйка, подумал Максимилиан, искоса взглянув на сидящую рядом с ним маленькую изможденную женщину, хрупкие плечи которой не выдерживали королевского титула.

Девушка остановилась в нескольких шагах от трона, перед самыми ступеньками. Максимилиан смотрел на неё сверху - но она все равно казалась высокой и статной. Красивая, светлая и очень спокойная. Во всей мягкой, плавной фигуре - ни страха, ни вызова, только ровная безмятежность. Максимилиан улыбнулся - машинально и чарующе, этого всегда было достаточно, чтобы произвести впечатление... на кого? Он отвел взгляд от арестованной и встретился глазами с Кананбером. Досадливое выражение стерлось с лица Министра недостаточно быстро, сухие пальцы постукивали по толстой папке слишком демонстративно - все это совсем не понравилось Максимилиану. Поморщившись, он снова взглянул на девушку.

- Это вы писали?

- Это доказано, - сухо бросил Кананбер, которого, собственно, никто не спрашивал. И ещё продолжил, словно не отключенная вовремя машина:

- Кэтлин Анна Брендон, 24 года, внештатный корреспондент газеты "Еженедельник"...

Максимилиан не успел осадить его, потому что девушка подняла широко расставленные серые глаза и сказала вроде бы спокойно и негромко, но в один миг заглушив и прервав монотонное бормотание Кананбера:

- Да.

* * *

То, что эта крупная блондинка как раз во вкусе Макса, Кананбер понял сразу. Желание Великолепного увидеть её должно было, скорее всего, привести к пополнению его гарема - на какой-то срок, до вынесения приговора. Все это работало на руку Министру порядка, тучи над его головой будто бы рассеивались. Но теперь, когда Кэтлин Анна Брендон в окружении двух конвойных стояла на пурпурной дорожке перед троном, Кананбер почувствовал, что все далеко не так безоблачно.

Макс начал с того, что обратился к ней на "вы" - к ней, арестованной девчонке, писавшей о нем грязные статейки. Видимо, верно, что на правду не обижаются, зло подумал Кананбер. Блондинка держалась непринужденно, со спокойным достоинством - просто ещё не осознала, что с ней происходит и что её ждет, - но Макс этого не понимал. Он прямо-таки пожирал её глазами, даже на свои руки ни разу не взглянул. Эта Кэтлин Анна Брендон уже каким-то образом приобрела над ним непостижимую власть, - что было вовсе не в интересах Кананбера.

С наивным нахальством она односложно признала свое преступление. Министр порядка уже собирался сказать ей что-нибудь жестко-отрезвляющее, такое, что заставило бы опуститься эту безмятежную голову. Но в этот момент прозвучали слова Его Величества Максимилиана Великолепного - исполненный мальчишеского интереса вопрос: