Яна Дубинянская - Фелиси

Фелиси нравился доктор. Он был уже немолод, но какое энергичное, по-настоящему мужественное лицо! Какая стремительная, уверенная походка, и какие широкие грудь и плечи! А глаза, в которых порой вспыхивал странный внутренний блеск — это были глаза подлинного рыцаря Науки, её фанатика, который во имя неё не остановится ни перед чем.

Почти каждый день доктор приносил Фелиси коробку шоколадных конфет. Конечно, он говорил, что это лекарство — будто шоколад повышает давление и вообще помогает против малокровия и анемии, но стоило Фелиси обмолвиться, что её любимые конфеты — «птичье молоко», как на её столе стали появляться именно они.

Фелиси не была красавицей. Она была «очаровательной блондиночкой» — не очень высокой, в меру пухленькой, с тонкой талией, большими голубыми глазами и маленькими детским ручками. Она с детства считалась очень болезненной, хотя всегда была веселой и подвижной. Всегда — но только не при докторе. К его приходу Фелиси даже иногда наносила себе под глазами голубые тени — достаточно легкие, чтобы не портить её фарфорового личика, но и достаточно заметные, чтобы можно было томно откинуться в кресле и произнести слабым голосом: «Сегодня ночью я так и не смогла сомкнуть глаз, доктор…»

Близилось время его ежедневного визита, и Фелиси сосредоточенно повертелась перед зеркалом, оправляя складки удивительно шедшего ей пеньюара — голубого, воздушного, всего в кружевах и оборочках. Положение больной позволяло ей не делать прическу, но это не значит, что она не завила как следует свои в беспорядке спадавшие на плечи белокурые локоны. Приготовившись надлежащим образом, Фелиси спустилась в сад, чтобы первой встретить доктора в ажурной тени беседки.

Вот он показался на том конце аллеи и приближается стремительными шагами, наклонив вперед большую львиную голову. Вот он заметил среди пестрых пятен света и тени её голубой пеньюар и повернул в её сторону резко, уверенно. Только за такого человека и стоит выходить замуж.

— Доброе утро, мисс Фелиси.

— Доброе утро, сэр Гарнвей.

Она протянула ему руку — медленно, ведь это очень красивая рука. Доктор осторожно взял её запястье двумя твердыми квадратными пальцами, и его узкие губы зашевелились, считая пульс. Фелиси откинулась на ажурную спинку скамейки и полузакрыла глаза.

— Пульс очень слабый, — сказал доктор, отпуская её руку. — И, должен вам сказать, результаты анализов тоже неутешительны Гемоглобин резко падает, и я не могу понять, почему…

Он умолк, и Фелиси вздохнула — тяжело, с чуть слышным стоном. Он должен понять, что она, такая несчастная и слабая, нуждается в защите…

— Фелиси — означает счастье, — вдруг медленно произнес доктор. — Но куда оно приведет вас, это счастье? — и тут же, без всякой связи с предыдущим:

— Вас часто жалят комары, мисс Фелиси?

Она вскинула глаза. Неужели он заметил этот маленький прыщик на лбу, который она так тщательно припудрила и прикрыла прядью волос? Но если заметил… пусть это только подчеркнет её беззащитность.

— К сожалению, да, доктор. Иногда я всю ночь не могу уснуть от их ужасного запредельно-высокого звона. В доме столько людей… но они почему-то выбирают именно меня.

Доктор кивнул головой — так, будто услышал именно то, что ожидал, и протянул руку к своему саквояжу. Вот сейчас она, наконец, появится коробка шоколадных конфет, по поводу которой Фелиси уже начала беспокоиться. Удивительно вкусные конфеты «птичье молоко»… Не может быть, чтобы доктор носил их ей только как пациентке.

Но рука доктора вынула из саквояжа вовсе не конфеты, а высокую изящную бутылку, наполненную бордово-красной жидкостью. Неужели вино? В семье Фелиси считалось, что молодая девушка не должна даже знать вкуса вина. Хотя вкус Фелиси, конечно, знала — однажды она попросила Джима дать ей попробовать из своего бокала, и Джим был слишком счастлив, чтобы думать о приличиях.

Джим был безнадежным поклонником Фелиси. Он служил клерком в банке, и в её глазах это обстоятельство вовсе не уравновешивалось его происхождением из обедневшего графского рода. Кроме того, Джим был безмерно положительным. Он с первого взгляда понравился родителям Фелиси, её многочисленным родственникам и даже подругам — достаточное основание для того, чтобы не понравиться ей самой.

А вино Фелиси понравилось. И если доктор считает, что оно поможет излечить её от анемии, она не будет иметь ничего против.