Яна Дубинянская: По памяти

Потому что Эмили вам Блоссом умрет.

Он не настолько глуп, чтобы сделать это своими руками. Слишком явно для всех он заинтересован в её смерти. Его план просчитан четко, стратегически, как военная наступательная операция. Как кстати, что в минуту отчаяния он примкнул к этому довольно-таки безнадежному, хотя и неплохо организованному заговору. Сегодня их решающая встреча. Он возьмет Эмили с собой. Это всегда можно объяснить более или менее убедительно риск велик, но на него придется идти. В конце концов, его роль в заговоре слишком важна, они ничего ему не сделают. А затем - самое главное. Надо, чтобы они узнали об удивительной, чертовски цепкой памяти Эмили - и поняли, что в их интересах заставить её молчать.

Тяжелую работу всегда нужно поручать профессионалам.

* * *

На стыке каменных плит между нижними ступенями полуразрушенной лестницы пробивалась яркая, цвета неспелых яблок, молодая трава. Старый собор казался огромным, черным и плоским, подсвеченный сзади лучами утреннего солнца. У статуи Святого Сульпиция над вратами не хватало кисти правой руки.

Жюстен взглянул на циферблат брегета - было уже девять часов. Он опустил брегет в карман, плотнее запахнулся полой длинного черного плаща, в котором сам напоминал заговорщика, и шагнул внутрь.

На него обрушились темнота и холод. Лишь через несколько секунд глаза смогли различать отдельные предметы. Пахло тяжелой могильной сыростью, запустением и смертью. Жюстен запрокинул голову, оглядываясь по сторонам. Готический купол собора уходил на невозможную высоту, серый, голый и жуткий. По отвесным стенам в сложном ритме, который на первый взгляд казался хаосом, были разбросаны узкие ниши, предназначавшиеся, видимо, для статуй святых. В некоторых из них сохранились скульптуры - жуткие, безрукие, безлицые. Только одна из них была целой - женщина в длинном каменном плаще, с огромными, беспомощно-умоляющими глазами.

Жюстен опустил взгляд вниз. Интересно, где именно они соберутся? Он внимательно обследовал каждый метр каменного пола. Так и есть - прямо посреди церкви, под самой высокой точкой купола плиты были словно отполированы - по сравнению с другими, покрытыми мохом и пылью. Присмотревшись, он разглядел и крохотные выбоины от ножек кресел и стола. Странно, что эти люди так неосторожны, - лучше бы им назначить встречу там, где спрятана сейчас вся эта мебель. Хотелось бы знать, подумал Жюстен, какая судьба ожидала бы человека, забредшего случайно в собор во время совещания заговорщиков?

Впрочем, пора было действовать. Жюстен достал из-под плаща веревку с крюком на конце. Он с самого начала знал, что будет делать. Снова скользнув взглядом по стенам, он выбрал пустую нишу почти над самым входом - туда вряд ли попадет свет.

Дернув веревку, проверяя её на крепость, Жюстен полез вверх. С каждым перехватом рук он чувствовал себя все более сильным, здоровым, гармонически развитым, словно греческий герой. Такой, как он, не может не добиться своего. Он уже не чувствовал холода - разве что легкий озноб, покалывающий все тело в предчувствии великих свершений. Подтянувшись на руках, Жюстен боком втиснулся в узкую нишу, смотал веревку и взглянул вперед. Все пространство собора просматривалось отсюда, как на ладони, а акустика должна была быть великолепной. Он чуть поднял глаза и встретился взглядом с каменной женщиной в нише напротив, зябко закутавшейся в плащ, такой хрупкой и беспомощной...

* * *

Дядя галантно отступил в сторону, пропуская её вперед, и Эмили перешагнула ветхий порог полуразрушенной церкви. Внутри было прохладно, сыро, пахло грибами - право же, для собрания научного общества можно было бы выбрать пусть менее романтичное, но более комфортное место. Она оперлась на дядину руку - ещё холоднее, чем каменные плиты под ногами - и пожалела, что не взяла с собой теплой накидки.

Как раз посреди собора стоял круглый стол, на котором лежали книги, стоял хрустальный графин, бокалы и четыре канделябра. Неровное пламя свечей вырывало из полумрака лица сидящих за столом. Как она и думала: все они осколки прошлого века, такие же, как и её дядюшка. С десяток пар оловянных глаз уставились на Эмили, и было в этих взглядах что-то, заставившее её зябко передернуть плечами - или это от холода?

Дядя придвинул ей кресло, и она села, стараясь держаться прямо и уверенно. В конце концов, это он пригласил её сюда, пусть они к нему и обращаются за объяснениями. Она резко тряхнула волосами - лишнее движение, от него лучше было бы воздержаться, - пламя свечей заметалось, по стенам побежали пятна света и тени, и ей даже показалось, что одна из фигур в нише на стене шевельнулась.