Яна Дубинянская - За горизонтом сна

— Спасибо. Иди гуляй.

Девочка не уходила.

— Вот такой мне приснился сон. Вчера.

— Вчера?

Папа засмеялся и, мокрыми руками подхватив дочь под мышки, поднял к самому потолку.

— А что тебе завтра приснится, маленькая?

Девочка успела коснуться пальцем потолка — и тут же снова оказалась на полу.

— Откуда я знаю? — удивилась она.

Папа иногда говорит странные вещи. Как может человек заранее знать, что ему приснится завтра?

Отец перестал смеяться но улыбка еще поблескивала в его густой бороде.

— Я думал, ты уже сочинила. На неделю вперед. Придумщица моя!

Он вытер руки полосатым полотенцем, взлохматил девочкины волосы и прошел в дом, а она осталась на месте, пристально разглядывая белый от известки кончик пальца и глотая слезы такой неожиданной и несправедливой обиды.

— Я не придумщица… мне правда снилось, — беззвучно шептала девочка.

С ковшика на стене срывались редкие ритмичные капли.

«Атлант-1», экспериментальный научно-исследовательский межзвездный корабль, экипаж 13 человек, командир Александр Нортон.

В Зимнем саду пахло дождем.

На основании чего напрашивался вывод, что там сейчас отдыхает Селестен. Впрочем, молодой Ли тоже иногда выбирал эту опцию, но Брюни запускал ее всегда. К тому же он, кажется, только что сменился с вахты.

«Поаккуратнее с „кажется“, старик, — одернул себя Нортон. — Ты должен знать такие вещи точно. Хотя бы это ты должен знать, раз уж якобы командуешь этим гробом…»

На темно-зеленых разлапистых листьях монстеры поблескивали мелкие капельки. Чудовищное растение, которое тот же Брюни на правах биолога и начальника экспедиции не давал подрезать, вымахало до невероятных размеров. Монстера оплела пол-отсека, задавила массой другие, менее жизнеспособные лианы и потихоньку начинала выживать из сада членов экипажа. Дать бы перегрузку хотя бы в два-три G — интересно, что бы осталось от этого монстра… тьфу ты, что за дурацкий каламбур…

— Я пас, — послышалось из зарослей.

— Двести.

— Принимаю.

Из трех голосов Александр узнал только один — ломкий юношеский басок инженера по коммуникациям Феликса Ли. Вот и мальчишку втянули в эту порочную компанию, круглые сутки по внутреннему времени занимающуюся перекачиванием денег из кармана в карман. Причем, что особенно забавно, пока еще незаработанных денег.

Нортон рванул в сторону шершавую плеть лианы, сминая ближайший огромный лист.

Трое за столом разом повернули головы.

Селестена Брюни среди них не было — можно было и догадаться: начальник экспедиции не из тех, кто играет и заигрывает с подчиненными. Значит, дождевую опцию включил все-таки Феликс — сейчас он во все глаза смотрел на командира, и широкое мальчишеское лицо неравномерно покрывалось пунцовыми пятнами. Неловким движением он подгребал к краю стола стопку карт, чтобы «незаметно» столкнуть их себе на колени. Двое других — это оказались тщедушный черноволосый врач Коста Димич и, что совсем уже неожиданно, добродушный увалень Брэд Кертис, системный механик, — давно расправились со «следами преступления» со своей стороны. На лице Димича было легкое философское презрение ко всему на свете и к нему, Александру Нортону, лично. Кертис же сидел спиной к выходу, повернуться при своей комплекции сумел лишь вполоборота и вообще не глядел на командира.

И что ты им скажешь? Как там у нас дела с речью, приличествующей случаю?..

На складном металлопластиковом столе, стилизованном идиотом-дизайнером под ажурный столик в летней беседке, осталась горсть серебристой мелочи. Монетки, которые близкие и друзья членов экипажа всучили им перед отлетом, предназначенные упасть на дно какого-нибудь инопланетного водоема. Что ж, трудно не согласиться: можно найти более разумное применение деньгам. Даже таким мелким. '

Феликс Ли перехватил взгляд командира и судорожно накрыл кучку монет ладонью. Похоже, его выигрыш.

— И какой сегодня курс? — осведомился Нортон. Глупо, черт, как же все это глупо…

Все трое молчали. Щеки молоденького инженера стали равномерно бордовыми. Он шевельнулся, и карты с шелестом посыпались на пол с его колен.

— Один к ста, — наконец непринужденно уронил Коста Димич. — Это удобно — один к ста. Мы обычно так и играем. Кроме тех случаев, когда кто-то из ребят хочет пощекотать нервы. Тогда — один к тысяче.

Командир слегка стиснул зубы. Спокойно. Никто, кроме тебя самого, не виноват…