Яцек Дукай - Ксаврас Выжрын

(((

На символической границе Российской Республики и ЕВЗ, которую образовывал Днепр в своем нижнем течении, они бросили грузовики и вернулись в леса. Теперь они шли прямиком на запад, и каждый шаг приближал их к Польше; достаточно было взглянуть на лица выжрыновцев: эти люди жили в состоянии какого-то послебитвенного опьянения, причем, после битвы победной. На марше и на привалах они непрерывно слушали радиосообщения, чтобы потом по кругу повторять их, как рассказывают сцены из прекрасно всем известного фильма. Сын Магомета вступил в Кабул! Бабодупцев скончался от сердечного приступа! Посмертцев отступает из Финляндии! Пало Сараево! Ли Чен наконец-то выступил на север!

Первого августа пришло сообщение об отставке Крепкина. Власть перешла в руки Гумова. Вторым своим декретом (первым он поставил Крепкина перед расстрельным взводом), он отстранил Посмертцева от должности. Тот захватил самолет и смылся в Стамбул.

- Ну, это уже конец, - прокомментировал это И Море Исторгло Умерших, у которого раздуло щеку. - Хана им.

Гигант свалился, но конвульсии его громадного туловища еще сотрясали половиной континента.

Ночью над ними что-то пролетело, сбрасывая темные предметы. Ночь превратилась в свою противоположность. Не было никакого смысла скрываться или убегать: либо смерть, либо жизнь, это уж как ляжет карта. Смиту легло: жить. Утором он ходил и считал трупы, в чем у него кое-какой опыт уже был. Ксаврас же ходил и добивал смертельно раненых, оценивая на свой глаз, чьи раны смертельны, поскольку Смертушку пришлось застрелить с самого начала.

А последним он добил И Море Исторгло Умерших.

Смит нашел полковника, когда тот уже чистил свой пистолет. Наверное еще горячий, подумалось американцу.

- И что, именно здесь нужно было назначать стоянку? - буркнул он в сторону полковника. - Разве Еврей не предупреждал тебя обходить эту долину десятой дорогой? Когда у нас над головами висела добрая половина всех вертолетов Посмертцева, когда за нами следили спутники и самолеты, тогда как-то удавалось обходить опасные места!

Выжрын поднял голову.

- Просто, я выбирал наилучшие из ведущих к цели троп. Но вот возможности из невозможности сотворить не умею.

- Ведь ты уже достиг цели. Победил.

Ксаврас криво усмехнулся.

- Это всего лишь начало.

У Смита застыла кровь в жилах. Это всего лишь начало. Боже мой! Какое-то проклятие, ничего иного.

- О чем ты говоришь, черт подери?

- Говорю о том, что до свободной Польши еще ой как далеко.

- И что, у тебя в запасе еще какая-то бомбочка?

- У них есть.

- Ах, да, эта твоя эпитафия... Что ж, кто с мечом придет...

Выжрын лишь махнул своей обожженной рукой.

- Ты ничего не понимаешь. Распад Российской Федерации вовсе не равнозначен образованию независимой Польши. Послезавтра рейхсвер захватит Гданьск.

У Смита сперло дыхание. Он замигал, пытаясь перехватить взгляд Ксавраса, который блуждал где-то за плечом американца.

- Эээ... немцы, так? Так что, теперь ты собираешься взорвать Берлин?

- История вовсе не ходит столь прямыми путями.

- Тогда, зачем же было все это? А, Ксаврас? Зачем вся эта бойня?

Выжрын как будто бы только очнулся. Он сфокусировал взгляд на лице Смита, не закрытом сейчас черной машинерией шлема, лице обнаженном и беззащитном.

- А может бы нам поговорить о тебе? Ведь интересная может получиться тема. Вот ты спрашиваешь, обвиняешь, плачешься, выставляешь претензии, оцениваешь, осуждаешь, высмеиваешь, раскладываешь все по полочкам. Совершенно отказываешься от польских предков, как будто бы стопроцентный американец. Вот что бы сделал на моем месте ты?

- Ну уж наверняка бы не убил миллион с лишним человек.

- Ты так уверен? Даже если бы у тебя была стопроцентная, железная гарантия, что именно такой вот выбор - взрыв подобной бомбы - породит будущее с независимыми, могущественными Соединенными Штатами, в то время как любое иное твое поведение это будущее перечеркнет; так вот, если бы ты все это ясно и выразительно видел бы, неужто бы ты отказался? Скажи.

- А если Еврей тебе все наврал?

- Да отцепись ты от Еврея. Скажи, что бы ты сам сделал? Ну, Смит? Хоть разик перестань только наблюдать, а сделай. Сможешь?

- Я никогда бы не допустил человекоубийства.

- Аминь. Сейчас ты осудил собственный народ на вечное рабство. И пускай теперь все эти миллиарды из будущих поколений тебя поблагодарят. Штатов нет. Зато твоя совесть чиста, видимо, это самое главное.