Грим - Частный случай запутанного состояния [СИ]

— Да ты не волнуйся так, — убеждал меня Рафик. — На микроуровне, в мире элементарных частиц эта система работает.

— Так это ж на микроуровне, — возражал я. — Это же совершенно другой аспект.

— Кстати, фамилия того француза, который это дело со спутанными фотонами провернул — Аспект. Не упоминай его имени всуе, — строго сказал он.

Рафик в свое время тоже вел сходные разработки. И, как вы убедитесь, кое до чего допёр. Однако денег на дальнейшие эксперименты ему не дали. Вернее дали, но не ему. И все потому, что удачливый соискатель был чьим-то племянником. Вот Рафик и устроил аутодафе. Спустился в вестибюль и поджог свою диссертацию. Попутно выгорел гардероб. Судили. Сел. Дали ему не много. И почти весь срок он уже высидел. Отрабатывая в то же время свою тему на мне.

Я же пытался уяснить практический, простите, аспект, принципа нелокальной связи:

— То есть, что одна голова думает, то же самое думает и другая? Что делает один субъект — то и второй параллельно первому выполняет?

— Ну-у… Конечно, не исключено… то есть некая конкордантность, согласованность… и даже наоборот, следует допустить… — Он сделал неопределенный жест, покрутив растопыренными пальцами у виска.

— Ты мне тут не делай пальцами, — настаивал я, — ты скажи: если мне, например, приспичит отлить и я навещу гальюн, то, будучи в тоже время на светской тусовке или в местах народных гуляний, я вынужденно совершу те же самые действия? Прямо при всех?

— Боюсь, что первое время тебе будет не до гуляний, — с некоторым сожалением сказал Рафик.

Или он использует меня втемную, или сам в своем темном углу не предвидит всех последствий задуманного, решил я.

— А может, зря ты поджог учинил? И наоборот, правильно, что твои бредни не финансировали?

— Сам-то за что сел? — обиделся этот ученый.

За сканирование, молча согласился я. Используя якобы новейшее компьютерное обеспечение, а так же похожий на кастрюлю блестящий цилиндр. Клиенты получали надежду на послесмертие. Хотя я не очень-то обещал.

Рафик сказал уже примирительно:

— Пора, пора уже понять государству: если оно не финансируете наши проекты, то его финансирует мафия. Тем более, если весь проект укладывается в стоимость спортивного автомобиля.

Адвокат тут же начал обо мне хлопотать. Верней, начала. Звали ее Катя.

— Вас освободят, как ненормального, — уверяла она. — Нормальный бы не смог до такой кастрюли додуматься.

Я б ей мог возразить афоризмом насчет темных углов. И как назвать тогда тех клиентов, что доверчиво головы в мою кастрюлю совали?

Впрочем, не исключено, что после предстоящего эксперимента я еще ненормальнее, чем они, стану. В смысле, доверчивей.

Меня перевели в психушку, решетки которой были так же крепки, как и тюремные. Кое-какое медицинское оборудование для тестирования мозгов в ней имелось. А если чего и не было, то мы с Валерой отправлялись туда, где оно было. Причем на время выездов на места Валера пристегивался ко мне наручниками, чтобы один из нас не сбежал.

— Нельзя ли на второго болвана взглянуть? — как-то спросил я.

— Это лишнее, — заверил меня Валера. — Он в искусственной коме, но даже если его оживить, пообщаться с ним не удастся: состояние ума у него младенческое. Он не то что ходить-говорить — он и головку-то держать не умеет.

— Сколько ж ему лет?

— Соответствует вашему биологическому возрасту. Выращен ускоренным методом. Донор, у которого брали ткань, мне не известен.

Аппарат для сканирования не очень отличался от моей кастрюли. Только у Валеры с помощницей их было две. Даже мелькнула мысль, что я уже стал доверчивым. Что Валере незаметным образом удалось свести меня с ума. Манипуляции операторши Нины отличались от тех, что практиковал я. Например, мою бритую голову она чем-то смазала для пущей электропроводности. Сделала мне укол и пожелала всяческих сновидений. Я же ничего снотворного клиентам своим не давал. Совал в руки пакет тестов для определения IQ и рекомендовал листать. Сам же сосредоточенно пялился в экран монитора. Вся процедура занимала пятнадцать минут. Уделять клиенту больше времени за его сто долларов я себе позволить не мог.

У Валеры с Ниной на меня уже неделя ушла. И еще сутки меня продержали в бессознательном состоянии, сканируя мою нейронную сеть и одновременно, без промежуточного носителя, импринтируя в того болвана, которому предстояло стать моим двойником. Покуда весь экзистенциал — опыт моего прошлого — не утвердился в нем.