Роберт Джордан - Конан непобедимый (Черный камень Аримана)

Дверь была, как и весь коридор, украшена рельефами змей. Она решила, что находится в самом сердце горы. Она толкнула одну из створок двери и вошла в большое, круглое помещение с колоннами, которые большей частью терялись в полумраке. Узор мозаичного пола изображал редкостную золотую змею. С другой стороны зала к ней резко повернулся Аманар. Сита, который сидел на корточках рядом с чародеем, приподнялся.

- Ты решилась прийти сюда! - загремел волшебник.

- Я решаюсь на все, - фыркнула она, - пока ты держишь Ордо в цепях...

Только теперь она обратила внимание на то, что находилось за спиной одетого в черное волшебника: залитый кровью черный мраморный алтарь и привязанная к нему нагая стройная белокурая девушка, которая замерла от страха.

- Клянусь черным сердцем Аримана! - выругалась Карела. - Чем ты тут занят, чародей?

Вместо ответа Аманар описал в воздухе знак, который бегло вспыхнул. Он пробудил в ней спящее воспоминание. Она почувствовала жжение в глазах, словно туда попал песок. Она покажет ему, как пробовать на ней свои колдовские трюки! Она хотела идти к нему - и удивленно посмотрела на свои ноги, которые не хотели двигаться. Она не чувствовала себя слабой, она была совершенно нормальной, но они ей не повиновались.

- Что это за чертовщина? - яростно зашипела она. - Отпусти меня сию секунду, Аманар, иначе...

- Брось саблю перед собой! - приказал он. Она не смогла подавить возгласа, когда ее рука против ее воли повиновалась, и украшенный драгоценными камнями палаш упал на пол, зазвенел и откатился к колонне.

Аманар удовлетворенно кивнул.

- Раздевайся, Карела!

- Идиот, - начала она, но замолчала, когда увидела, как ее тонкие пальцы поднялись к пряжке, которая скалывала ее багряный плащ, и расстегнули ее. Плащ скользнул за ее спиной на пол.

- Я Рыжий Ястреб, - сказала она. Голос ее звучал беззвучно. Тогда она напрягла его и взревела: - Я Рыжий Ястреб!

Ее зеленые глаза, казалось, вылезут из орбит, когда им пришлось наблюдать, как ее собственные руки срывают чаши с груди и бросают их на пол, как они распахивают зеленую юбку, и она тоже летит на пол.

- Хватит! - сказал Аманар. - Оставь себе сапоги. Мне нравится, когда они на тебе.

Она хотела плакать, когда ее руки послушно улеглись на бедра.

- Вне этих стен, - продолжал одетый в черное чародей, - ты Рыжий Ястреб. Внутри крепости ты - то, что я прикажу. Я думаю, что с этого момента я позволю тебе узнать, что здесь происходит. Твой испуг дороже самого редкого вина.

- Ты вообразил, что я вернусь сюда еще раз, если сумею освободиться? фыркнула она. - Отдай мне сперва мою саблю в руки и собери вокруг меня моих псов, я обрушу эту крепость тебе на голову!

От его смеха по спине у нее заструился ледяной пот.

- Когда ты покинешь эти стены, ты сможешь только то вспомнить, о чем тебе позволю вспомнить я! Ты уйдешь отсюда с убеждением, что мы обсуждали здесь это или то. Но когда ты снова вернешься в крепость, тебе снова откроется вся правда. Рыжий Ястреб будет валяться у моих ног и радовать меня всем тем, что я потребую. Ты будешь ненавидеть - и повиноваться.

- Скорее я умру! - яростно крикнула она.

- Этого я не допущу. - Он холодно рассмеялся. - А теперь попридержи язык!

Все, что она хотела еще сказать, замерло на ее губах. Аманар вытащил кинжал с позолоченным клинком из-под одеяния и блеснули искры.

- Ты увидишь, что здесь происходит. Я не думаю, что Суза выкинет что-нибудь неожиданное.

Девушка на алтаре застонала. Глаза Аманара с красными точками в глубине приковывали взгляд Карелы, словно змеиные глаза - птицу. Она чувствовала, как они проникают в ее душу - глубоко-глубоко.

- Ты будешь смотреть, - повторил Аманар, - и ты научишься страху - в его настоящем смысле.

Он снова повернулся к алтарю и начал нараспев произносить заклинание, каждое слово которого, несмотря на то, что она не понимала их смысла, пронзало ее, как кинжал. Запахло дымом.

Глаза Карелы вылезали из орбит. Нет, я не буду кричать, заклинала она себя. Даже если у меня снова появится голос, я не закричу. Но пот струился по ее телу, и дрожь, которой она никогда не знала в жизни, охватила ее.

Глава двадцать седьмая

- Конан! - позвал Гаранидес. - Конан! Все трое были все еще закованы в цепи в подземелье.

Конан, который устроился так уютно, насколько это позволял каменный пол, открыл один глаз.

- Я сплю, - пробормотал он и снова закрыл его. Киммериец решил, что с момента посещения Карелы прошел по меньшей мере целый день. Им с тех пор ничего не приносили поесть, только три миски с застоявшейся водой.