Павел Амнуэль - Дорога на Элинор

Я вижу твою фантазию? — поразился Терехов.

Не фантазию, а скорректированную сознанием реальность, — ворчливо поправил Ресовцев и был немедленно изгнан возмущенной сдвоенной мыслью.

Жанна погрузилась в ванну до шеи, руки ее лежали на поверхности воды, тепло проникало в каждую клеточку тела, успокаивало, позволяло закрыть глаза и ждать…

Я иду, — сказал Терехов и обнаружил, что, пока велся этот внутренний диалог, пальцы машинально набирали на клавиатуре текст, который лишь сейчас, когда он решил выключить компьютер, возник перед его взглядом:

У строки не оказалось окончания. Для правильности, завершенности нужна была рифма, четыре слога — два коротких слова или одно длинное. Какое? Плыть? Жить? Скрыть?..

С другой стороны, это не стихотворение, он никогда не писал стихов, даже в юности, почему ему пришли в голову рифмованные строчки? Скорее всего, точку нужно поставить там, где строка обрывается, не искать несуществующее окончание, а попытаться уловить смысл уже написанного текста.

Терехов зафиксировал файл и выключил компьютер. Нужно было идти, а над смыслом их общей жизни он успеет подумать. Может, по дороге, может потом, вместе с Жанной, когда они будут лежать под одеялом, прижавшись друг к другу, и слышать, как над диваном тихо щелкают часы.

«в начале той дороги, которой нет»

Какое может быть начало у не существующей дороги? И если дороги нет, как по ней идти?

Потому у нас ничего и не получается, что мы собираемся идти по дороге, которой нет на самом деле? — подумал он. И еще: наша мысль линейна, направлена в пространстве и времени, а там, где мы существуем, как целое, мысль не возникает, не развивается и не исчезает, она просто есть, а понятие «там» отсутствует, и пока я в своем человеческом теле своим человеческим мозгом пытаюсь понять себя — вечного, нездешнего, реального, придуманного, бессильного в этом мире и всемогущего в том, — пока я пытаюсь это понять и принять, я не могу быть собой, потому что мозг мой к принятию таких идей не приспособлен.

И что же делать?

Как Ресовцев — покончить с этим телом, чтобы жить?

Но ведь и Эдик на самом деле не живет, потому что здесь остались мы: я, Жанна, Олег, без которых он лишь одинокий палец на чьей-то ладони.

Ресовцев не может вернуться, а мы боимся, не хотим, не можем расстаться с земными телами.

Если я живу на Земле, значит, это и было моим природным предопределением. И Жанна не просто так родилась на этой планете, и Олег, и встретились мы на одном пятачке не случайно.

Для чего?

Зачем клеткам организма понимать свое назначение? Нужно ли им, разбросанным по жизненно важным органам, стремиться быть вместе, желать встреч, понимания друг друга и общего целого? Нужно ли это организму, клетками которого мы являемся?

Почему? — подумал Терехов. — Почему я решил, что мы всего лишь клетки — такие, как кожный эпителий на моей ладони, вдруг осознавший себя, понявший, что ноготь на большом пальце ох как красив, и влюбившийся в него, и пожелавший быть с ним вместе?..

А мне это нужно — чтобы кожный эпителий и ноготь?..

Я совсем запутался.

— Ее вторые сутки нигде нет, — сокрушенно сказала Белла Константиновна. — Как ушла вчера с работы — так с концами. Домой не возвращалась, у Юлика не появлялась тоже, он рвет и мечет, думает, дурачок, что Варька с кем-то спуталась… Глупости, он Варю совершенно не знает! С ней случилось что-то страшное…

— А что милиция? — перебил Терехов.

— А что милиция, — Белла Константиновна продолжила, будто не прерывала начатой фразы, — в милиции сказали, что будут искать, но не сегодня, нужно, чтобы прошло трое суток, и чтобы родственники за эти дни подумали, куда она могла уехать, потому что по всем больницам звонили, и даже по этим… язык не поворачивается сказать…

— Морги, — подсказал Терехов.

— Да, туда тоже звонили — ничего. Просто исчезла Варька, и тут у нас говорят, что она слишком много в последнее время работала с авторами, которые о пришельцах пишут, она обычно детективы редактировала, а на той неделе ее из фантастики попросили, лишняя подработка не мешает, она взялась…

— При чем здесь пришельцы? — прервал Терехов.

Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, в коридоре ждала Жанна, Олег тоже ждал, но не здесь, он был у себя в отделении, перелистывал страницы уголовного дела, но мыслями был в голове у Терехова, и это Олег, не сдержавшись, сказал «При чем здесь пришельцы?». Терехов был того же мнения, а потому от себя добавил: