Юлия Остапенко: Полтюбика жидкой удачи

«Да уж, подумал я, наблюдая, как медленно гаснет светлое пятно, становясь чёрным. – Если повезёт им, повезёт и мне. Везение – штука неуправляемая, но и в ней есть свои закономерности… А жизнь – это просто плата за каждый предоставленный шанс, который то и дело кажется последним».

На самом деле удачу действительно выдают десантникам в алюминиевых тюбиках. Это чтобы можно было не использовать всю за раз, а выдавливать понемножку. Чтобы всегда оставалось ещё чуть-чуть, на чёрный день. Просто не все умеют ею правильно пользоваться.

Финч умел пользоваться своей квотой. Хотел бы я знать, много ли её там осталось, на дне.

Я пропустил момент, когда они вернулись – к тому времени с бредом не могли справиться даже антибиотики Стэйлса. Противоядие подействовало очень быстро – уже через полчаса лихорадка спала, а ещё через час я начал различать окружающих. Мне хотелось видеть этого венгра, который ходил за моим спасением с Финчем, но Стэйлс сказал, что парень сейчас не в том состоянии – они выбрали луг, казавшийся безопасным, но в последний момент откуда-то появилась эта тварь и успел отхватить венгру руку от плеча, прежде чем Финч снёс ей башку. Стэйлс сказал, что венгр выживет, но мне уже расхотелось с ним общаться. В конце концов, какая разница, что им двигало? Жуки убили всех его родных, может, он тоже смерти искал? Или замаливал так одному ему известные грехи? Или, может, просто хотел отплатить хоть как-то за то, что мы спасли его жизнь? Или ещё какая хрень… Не важно. Он не был десантником, и ему, видимо, не полагалась дежурная порция везения.

Я надеялся, что мы улетим с этой проклятой планеты немедленно, но Марго сказала, что денёк ещё придётся повисеть на орбите – поступил приказ обследовать поверхность и доложить о поведении жуков. Но тех не было видно – они ушли под землю и больше не поднимались наверх. Оно и понятно – их цель достигнута, они выжили нас со своей земли. Не самая лучшая новость для близящейся президентской кампании, но если это плата за то, что мы живы – я был готов лично послать президента куда подальше. На английском, чтобы лучше понял.

Следующим утром мне уже стало намного лучше, я почти пришёл в норму. Поселенцев не видел – их поместили где-то в пассажирском отсеке, и они боялись показываться нам на глаза. Стэйлс велел мне лежать, но я не мог и не хотел, так что просто шлялся по кораблю, пока не притащился в капитанскую рубку.

Марго плохо выглядела. Мне показалось, что она постарела. Насколько я знал, ей ещё не приходилось терять столько людей за такой короткий срок. И могу спорить, ей хотелось убираться отсюда ко всем чертям не меньше, чем мне.

Я взглянул через её плечо в панорамный иллюминатор. Под нами в голубоватой дымке медленно плыли ярко-зелёные луга. Я смотрел на них и удивлялся тому, до чего же это красиво, и тому, что раньше я никогда этого не замечал. На земле ведь точно такие же луга.

Может, я даже сказал бы об этом Марго, но тут истошно заверещал динамик передатчика внешней связи. Марго вскинула на меня удивлённый, беспомощный взгляд. Я ответил ей таким же.

– Там же никого не осталось… – начал я, и Марго с силой ударила по клавише.

– Приём! Говорите!

– Приём! – вырвался из динамиков захлёбывающийся крик. – Приём! Кто-нибудь слышит меня?! Приём! SOS!

Вторая станция. В десяти километрах от первой. Недостроенная, заброшенная ещё на первом этапе колонизации. Там кто-то есть. Бог знает, как они туда попали. Бог знает, сколько их там. Бог знает, как им удалось прорваться к нам именно теперь, когда мы почти собрались улетать. И только Бог знает, сколько ещё осталось удачи на дне тюбика в моём индивидуальном наборе. И долго ли мне ещё расплачиваться за чужое неимоверное везение.

– Сколько там жуков? – спросил я.

– Сам смотри, – сказала Марго и снова ударила по клавише. Я взглянул на резко увеличившуюся картинку. Кивнул.

– Дуй туда.

Она обернулась. И посмотрела на меня – так, как раньше смотрела только на Стэйлса. Я, кажется, знаю, что она хотела сказать. Что я был прав, и что мы выполнили то, зачем сюда прилетели, и что ей надоело посылать своих людей на бойню…

Но вместо этого она проговорила:

– Димка, ты что? Ты же только…

– Прекрати меня так называть, – оборвал её я. – Ты понятия не имеешь, как это правильно произносится. Звучит просто по-идиотски.

Она умолкла. Ещё мгновение смотрела на меня. Потом развернулась к управлению, закричала в микрофон:

– Сигнал принят! Как меня слышно? Помощь близко! Сколько вас?