Юлия Остапенко: Суицид не средство

Если вы спросите меня о нанотехнологиях, я вряд ли смогу прочесть вам двухчасовую лекцию на тему. Больше того: если бы мне, гуманитарию до мозга костей, сказали, что я напишу об этом целых два рассказа, да ещё в течение двух дней – я бы в жизни не поверила. Но чего не сделаешь ради пресловутой «Грелки». Тем более когда тему задаёт не кто-нибудь, а сам Роберт Шекли. Я даже и не думала, что справлюсь с такой задачей. Но тут на помощь пришли кодекс Бусидо, с одной стороны, и призрак Фрэнка Херберта – с другой… Спросите, при чём тут нанотехнологии? Да ни при чём, наверное. На самом деле рассказы получились вовсе не о них. Я всё-таки предпочла писать о том, что знаю. Хотя в сюжетах рассказов «Суицид не средство» и «Киберджейн» нанотехнологии присутствуют (точно-точно!). Просто мне, как всегда, интереснее не технологии, а люди.

– Готов?

– Готов.

Паузы перед ответом не было, и я с лёгким сердцем нажал на курок. Странно, я даже не предполагал, что это окажется так просто. Выстрел прозвучал почти неслышно. Я стрелял через прозрачную пластиковую перегородку, и всё равно Артемьеву снесло полголовы. Кровь брызнула на пластик. Я положил пистолет на столик. Почему-то я ждал, что от дула будет тянуться струйка дыма, но так ведь только в старых фильмах бывает, и то не всегда.

Я принял контрастный душ, переоделся, то и дело поглядывая на часы. Время ещё оставалось, и я немного покрутился перед зеркалом, пользуясь тем, что меня никто не видит. Новенький костюм от Юдашкина сидел на мне как влитой. Просто потрясающий костюм, синий металлик, галстук на полтона светлее, мучительно белоснежная рубашка. «Так вот хоть прямо в гроб», – жизнерадостно подумал я. За стенкой не раздавалось ни звука. Или ещё не убирали, или они работают так же, как стреляет их оружие.

Я вышел в коридор, ступил в автоматически раскрывшуюся дверь, зашагал в направлении, которое указывали мигающие вдоль панелей огоньки. «Всё закончилось, всё почти закончилось», – напевал я про себя. Как ни странно, помогало. Закончилось, почти закончилось. На сегодня у меня ещё была назначена одна очень важная встреча, а потом… ох, хорошо-то как.

Огоньки вывели меня из Q-отдела на общий канал, а там я уже легко ориентировался. Кабинет для дополнительных переговоров находился в другом крыле, и я прибавил шагу. Впрочем, всё равно опоздал – когда я вошёл, японец уже был там, сидел в кресле и пил зелёный чай. Склоняясь в полупоклоне, я кинул взгляд на настенные часы. «12:59». Скотина узкоглазая. Тем не менее я смиренно сказал:

– Приношу свои извинения, Мамору-сан.

– Я приношу вам свои извинения, – произнёс тот, вставая и кланяясь в ответ. – Как оказалось, мои часы спешат на одну минуту.

«Эх, ну что за народ, так вашу перетак, думал я, заучено продолжая ритуал приветствия. Нанотехнологии у них на высшем уровне, а часы хронически спешат. Или отстают. Да один чёрт».

– Итак, я уполномочен посвятить вас в общие положения нашей нанопрограммы, – начал я, когда с церемониями было покончено.

– Ещё чаю, пожалуйста, – сказал японец. Я на миг онемел. Если бы я осмелился перебить его, он наверняка бы немедленно и вежливо откланялся. Чёрт, и что только не приходится терпеть. Ну да ладно.

Я сдержанно надавил на клавишу селектора.

– Вера, ещё зелёный чай для господина Мамору.

Мамору улыбался. Он был очень высок для японца, худощав и скуласт, а глаза у него были голубые. Я сомневаюсь, существуют ли в природе голубоглазые японцы – скорее всего, это просто линзы. Может, поэтому мне казалось, что они как-то неестественно поблескивают.

– Ваша нанопрограмма, – напевно проговорил Мамору, и я спохватился.

– Да. Наша нанопрограмма, – я положил руки на рассыпанные по столу проспекты, – как вам известно, носит рабочее название «Анти-Суицид», сокращённо «АС», и обеспечивает полную свободу индивида от суицидальных попыток. Лозунг нашей программы – «Суицид – не средство!»

– Полностью согласен, – мягко улыбнулся Мамору.

«Да какой же ты после этого самурай», – посетовал я про себя и хищно улыбнулся Верке, протиснувшейся в кабинет с подносом. Верка была роскошной бабищей с потрясающей гривой и бюстом, а также с нервным тиком в левом лицевом нерве. Жигалов, мой непосредственный начальник, спал с ней, а я её жалел. Верка всегда очень нервничала, принимая гостей, и я старался не дёргать её по пустякам.

– Красивая женщина, – спокойно заметил Мамору, когда Верка, отстрелявшись, убежала.