Леон Юрис - Хаджи

Господин Бассам поделился по секрету с моим отцом, что он надеется, что в Яффо арабы примут раздел, избегут боев и судьбы своих братьев в Хайфе. Он весьма рассчиты-вал на тот факт, что британский престиж в значительной мере поставлен на карту удержа-нием Яффо в качестве арабского города.

Прошло лишь несколько дней, как мы прибыли сюда, и мы испытывали смешанные чувства, когда части и джихада, и нерегуляров Каукджи вступили в город и расположи-лись в основном в Маншие, ближайшем к Тель-Авиву районе, - там, где мы находились.

Радушие Милиций тут же кончилось. Они отбирали все, что хотели. Врывались в магазины и грабили, а тех, кто пытался защитить свою собственность, избивали. Кошек и собак они использовали для упражнений в стрельбе, склады в доках разграбили, и все за-ведения, где продавали или готовили еду, вынуждены были закрыться. Хуже всего, что они расшатали перемирие с евреями, круглые сутки обстреливая Тель-Авив.

Одну за другой мы проводили ночи, ежась от страха и вцепившись в пол наших хи-барок, а пули пробивались сквозь хилую защиту осыпающейся штукатурки. В темное вре-мя отец старался успокаивать взрывы истерики.

Хагана ответила операцией, в результате которой окрестности Яффо были очищены от арабских деревень и город был окружен. На севере был Тель-Авив, на юге - Бат Ям, а бригада Хаганы теперь контролировала шоссе Восток-Запад. Она направили огонь из Тель-Авива на нас, и жители Табы понесли первые потери. Старушка и ребенок были за-деты пулеметным огнем и тяжело ранены. А потом мы получили леденящее душу извес-тие: подразделение еврейского Иргуна из шестисот человек заняло позицию напротив нас.

Отец велел мужчинам сейчас же искать более безопасное место в глубине города, даже если бы это означало, что мы не сможем остаться вместе. Каждый будет отвечать за свою семью. Не привыкшие принимать на себя такую личную ответственность, наши мужчины были просто напуганы. Пока мы жались друг к другу, у нас было чувство безо-пасности. Разделить деревню значило утратить тепло племени. Невозможно припомнить, когда хаджи Ибрагим не принимал бы всех решений сам. Но приходилось подчиняться, невозможно было выносить стрельбу всю ночь. Никто не спал. Женщины причитали, дети кричали, действуя нам на нервы. Бои день ото дня усиливались.

Мужчины отбыли с окончательным наказом немедленно увести свои семьи, и этой ночью они должны были встретиться с хаджи Ибрагимом у главной Часовой башни и со-общить их новое местоположение. Несколько человек оставили охранять женщин, а дру-гие рассеялись. В нашей семье Джамилю и Омару было поручено искать прибежище, а Камалю - остаться и охранять.

Вскоре после этого приехал господин Бассам с проблеском хороших новостей. Из Яффо уехало уже так много народу, что возник даже небольшой избыток судов, и капита-ны околачивались в порту и у Часовой башни, торгуясь из-за пассажиров. Господин Бас-сам полагал, что у него есть для нас на примете подходящее судно.

Нам с Надой велели найти емкости, ждать, когда откроют пожарный гидрант в не-скольких домах от нас, и набрать для семьи воды. Отец с господином Бассамом уехали, чтобы повстречаться с капитаном судна.

Мы нашли около блошиного рынка несколько пустых галлоновых жестянок из-под оливкового масла. Она так красиво умела носить их на голове. А я смастерил из длинной палки коромысло, чтобы нести две штуки на плечах. Когда мы добрались до пожарного гидранта, стояла уже длинная очередь. От того места, где мы ждали, можно было видеть нашу хибарку в просвете между домами.

Внезапно два грузовика с солдатами Каукджи пронеслись мимо нашего гидранта, чуть не задев нас, и с визгом затормозили на нашей улице. Они спрыгнули с грузовиков и побежали, отдавая приказания, которые я не мог расслышать из-за расстояния. Последо-вала стрельба и крики женщин.

Через минуту мимо нас пробежали мужчины, которых оставили охранять женщин. Я заметил Камаля, он был без винтовки, я побежал за ним и в конце концов бросился на не-го и повалил на землю. Он был охвачен ужасом.

- Они перекрыли нашу улицу! Они ищут отца!

Я тотчас же понял, что это Каукджи, который хочет отомстить за подожженное де-сять лет назад поле, ведь я вырос, слушая возле кафе каждый вечер моей жизни рассказ об этом бое. Но в данный момент отец был в безопасности вместе с господином Бассамом. Камаль был напуган до умопомрачения. Я не мог ему доверить, чтобы он побежал к отцу. И больше всего боялся за маму, Рамизу, Фатиму и ее ребенка.