Леон Юрис - Хаджи

Пришло сообщение, что бои на шоссе прекратились и восстановлено нормальное движение к Яффо. Отец рвался вернуться к Бассаму эль-Бассаму, ведь дядя Фарук наверно уже добрался сюда и связался с ним. Мы прибыли в торговую компанию еще до десяти часов, когда должен быть открыт банк. Никаких вестей от Фарука.

- Это же драка. Это же драка, - говорил господин Бассам. - Фарук же умница. Он доберется.

- Нет деревни без навозной кучи; и вот я чувствую запах нашей, - сказал отец. - И мне это не нравится.

- Давай-ка отправимся в банк. А о Фаруке потом подумаем.

Нам повезло, что с нами был господин Бассам: в банке все как с ума сошли. Похоже, десять тысяч людей пытались одновременно забрать свои деньги. Господин Бассам знал управляющего, англичанина мистера Говарда, и мы пробились сквозь толпу и юркнули в его кабинет.

Господин Говард был в отличном европейском костюме и вдали от хаоса казался спокойным.

- Вы знаете брата хаджи Ибрагима, Фарука аль-Сукори из Табы, - сказал господин Бассам.

- Да, конечно. Имел удовольствие, - ответил банкир.

- Мы хотим забрать наши деньги, - сказал хаджи Ибрагим. - Семьсот пятнадцать фунтов. Кое-что из этого мое, кое-что принадлежит деревенским.

- Понимаете ли вы, что филиалы Барклая есть повсюду и было бы благоразумно, так сказать, не класть все яйца в одну корзину. Известно вам место вашего назначения?

- Газа.

- Если вы заберете только часть вашего вклада, достаточную, чтобы благополучно добраться на юг, я мог бы дать вам доверительное письмо, по которому вам уплатят в Га-зе.

- Я не понимаю таких вещей, господин Говард.

- Господин Говард всего лишь заботится о сохранности твоих денег, - сказал госпо-дин Бассам. - Уверяю тебя, что это нужно.

- Я ценю ваш интерес. Однако я чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы мог по-трогать пачку у себя в кармане.

- Как хотите. Есть у вас банковская книжка, хаджи Ибрагим?

Отец полез под одежду, вытащил книжку как волшебный ключ к жизни и протянул над столом. Лицо господина Говарда сейчас же нахмурилось, как только он взял книжку и перелистал ее. Мы с отцом сейчас же поняли, что он чувствует себя крайне неловко.

- Что-нибудь не так? - спросил Ибрагим.

- Счет закрыт.

- Но это же невозможно. Сумма на последней странице гласит, что у нас больше се-мисот фунтов в вашем банке.

Господин Говард прокашлялся и с жалостью взглянул на отца. Побледнев, Ибрагим понял, что на него свалилась беда.

- Отметка о последнем востребовании денег тщательно стерта. Но взгляните на пе-чать на первой странице и под последним вкладом и обратите внимание, что уголок книжки отрезан.

- Я не умею читать, что гласят печати. Очевидно, они на английском языке.

Господин Говард передал книжку господину Бассаму.

- Печать гласит, что счет закрыт, хаджи Ибрагим.

Отец схватил книжку и дал ее мне. Я не мог взглянуть ему в глаза для подтвержде-ния.

- Я ужасно огорчен, - сказал банкир. - Ужасно огорчен.

Отец кипел всю обратную дорогу до торговой компании и взорвался в офисе госпо-дина Бассама.

- Вечером возвращаюсь в Табу! Мышь ждут большие похороны!

- Я понимаю, что это ужасный удар, но там шли тяжелые бои на всей территории.

- Не волнуйся. Я везде смогу пройти. Я не успокоюсь, пока мои руки не сомкнутся у него на шее! Я ему вырву кадык!

- А что, если с тобой что-нибудь случится, отец? - воскликнул я. - Если ты уйдешь, мы все пропадем!

- Я должен его уничтожить!

- У тебя будет вся оставшаяся жизнь, чтобы как следует заняться этим, - заметил господин Бассам.

- Я не смогу спать, пока не отомщу!

- Отец, разве дядя Фарук не знает и не боится твоего возвращения? Разве из этого не следует, что он станет теперь прятаться?

- Твой сын отлично в ладу со здравым смыслом.

Мой отец был единственным в Табе, кто хотя бы иногда реагировал на логику. Наша единственная надежда была в том, что он станет реагировать на нее и на этот раз. Я знал, что как только он уедет, наше сотрудничество с господином Бассамом прекратится. Мы не можем обойтись без него. Прошел целый час, пока жар его кипящей крови не понизился до спокойного кипения.

- Что я смогу сказать нашим людям? - вздыхал он. - Что осталось сказать?

Хагана заявила во всеуслышание, что не нападет на Яффо, если арабы прекратят снайперскую стрельбу в Тель-Авиве со своих высоких зданий и устройство засад на доро-гах, ведущих в город и из него. Наступила пробная передышка, но Яффо оставался для ев-реев костью в горле, будучи полностью арабским анклавом в густо населенном еврейском регионе.