Харлан Эллисон - Дрейфуя у островков Лангерганса - 38°54' северной широты, 77°00'13' западной долготы

Талбо заметил, как за светом движется какая-то огромная тень, ему вдруг показалось, что он обязательно должен разгадать, что же это такое. И на мгновение, прежде чем зажмуриться от невыносимо яркого сияния, он понял, что это было. Кто-то наблюдал за ним, глядя из-за хирургической лампы, нависшей над спящим на операционном столе обнажённым телом Лоуренса Талбо.

Это была та пожилая женщина - Надя.

Он долго неподвижно стоял, думая о ней. Потом опустился на колени и пощупал материал, которым был устлан пол шахты пупка.

Ему показалось, что он чувствует какое-то движение под поверхностью так течёт вода под тонким слоем льда. Тогда он улёгся на живот и, прикрыв ладонями глаза, прижался лицом к мёртвой плоти. Возникло ощущение, что он смотрит через слюду.

Трепещущая мембрана, сквозь которую виднелся заросший просвет пупочной вены.

Никакого входного отверстия. Талбо прижал ладони к упругой поверхности, и она слегка поддалась, но не более того. Чтобы отыскать сокровище, ему придётся идти по карте Деметра - теперь она навеки запечатлелась в его памяти - и проделать немалое расстояние, но сначала необходимо отыскать возможность проникнуть в собственное тело.

Однако у него не было никаких инструментов, которые помогли бы ему это сделать.

Талбо, одиноко стоящего у врат собственного тела, вдруг охватила ярость. Вся его жизнь состояла из страданий, чувства вины и ужаса, явившихся результатом событий, над которыми он был не властен. Пентаграммы, полная луна и кровь; ни одной унции лишнего веса из-за жёсткой диеты: пища, богатая протеинами; кровь лучше, чем у любого другого здорового индивида мужского пола, триглицериды и холестерин всегда сбалансированы в лучшем виде. И смерть - вечный незнакомец.

Ярость переполняла Талбо. Он услышал невнятный стон, упал лицом вниз и начал рвать атрофировавшуюся пуповину зубами - он не раз использовал их для аналогичных целей. Сквозь кровавую пелену он всё же понимал, что рвёт собственное тело, но в данный момент это показалось ему вполне приемлемым самобичеванием.

Посторонний - да, он был посторонним всю свою сознательную жизнь, но теперь гнев поможет ему больше не оставаться снаружи. С демоническим упорством вырывал он всё новые куски плоти, пока мембрана наконец не поддалась - образовалось отверстие, сквозь которое он мог войти в себя...

Талбо был ослеплён вспышкой света, порывом ветра - это высвободилось нечто, прятавшееся под покровами кожи и ждавшее своего часа, и в одно короткое мгновение перед тем, как нырнуть в небытие, он понял, что Кастанеда устами Дона Хуана говорил правду: толстый пучок белых паутинообразных волокон, с золотыми блёстками, пронизанных нитями света, вырвался из сросшейся вены, поднялся вдоль ствола шахты в сторону безукоризненно чистого неба.

Метафизическая, невидимая цветоножка уходила вверх, поднималась всё выше, в то время как у Талбо закрылись глаза и он соскользнул в черноту.

Он полз на животе по просвету потока из центра, где брали свое начало вены, идущие сквозь амниотическую оболочку к зародышу, - продвигался вперёд, подобно разведчику по вражеской территории, используя локти и колени, словно лягушка, открывал головой сплющившийся туннель ровно на столько, чтобы можно было пробираться дальше. Света было вполне достаточно: внутреннюю часть мира, который назывался Лоуренс Талбо, заливало золотистое сияние.

Карта вывела его из узкого туннеля по нижней полой вене к правому предсердию, а затем через правый желудочек сердца, лёгочные артерии, клапаны к левой стороне сердца (левое предсердие, левый желудочек) и аортам - три коронарные артерии над клапанами - и вниз по дуге - обходя сонную и другие артерии - к сплетению артерий брюшной полости, откуда они разбегаются в самые разные стороны: к желудку и двенадцатипёрстной кишке, к печени и селезёнке. А потом по диафрагме он опустится к поджелудочной железе. И там, среди островков Лангерганса по координатам, которые получил в "Консультационной службе", найдёт то, что украли у него однажды, в страшную ночь полнолуния, много лет назад. И отыскав это, обеспечив себя вечным сном, а не просто физической смертью от серебряной пули, он остановит своё сердце - как именно, ему ещё пока неизвестно, но он обязательно это узнает - и тогда Лоуренсу Талбо, который стал тем, что он сейчас созерцает, придёт конец. Там, в хвосте поджелудочной железы, питаемой кровью из селезёночной артерии, спрятано величайшее сокровище. Дороже дублонов, пряностей и шёлка, дороже масляных ламп, в которые заточал джиннов Соломон... там его ждёт последний и сладкий вечный мир, освобождение от чудовищного уродства.