Кристофер Прист: Подтверждение (Лотерея)

– Я купил небольшой сельский домик в Херсфордшире, недалеко от границы с Уэльсом. Ничего особенного, но для нас с Марджи вполне подходящий. Мы хотели отойти от дел и поселиться там на склоне дней. Но придется еще немало потрудиться, прежде чем можно будет все оставить. Домик до сих пор пустует.

– И много там работы? – спросил я.

– В основном покраска. В доме вот уже несколько лет никто не живет, нужно заново проложить электропроводку, но это может подождать. Да вот еще мебель, можно сказать, старовата.

– Хотите, чтобы я позаботился об этом? Не знаю, смогу ли я что-нибудь сделать с обстановкой, но остальным могу заняться.

Мне в голову внезапно пришла мысль, показавшаяся необычайно привлекательной. У меня появлялась возможность сбежать от проблем. При моей давней ненависти к Лондону мое сознание воспринимало жизнь в сельской местности как грустное и романтическое бытие. Едва мы с Эдвином заговорили о сельском домике, мои мечты обрели конкретные формы и я почувствовал уверенность в том, что еще глубже кану в бездну самоуничижения, если и дальше буду оставаться в Лондоне. Предлагаемый вариант меня вполне устраивал, и я постарался убедить Эдвина сдать мне этот сельский домик.

– Можете жить там бесплатно, молодой человек, – сказал Эдвин. – Пользуйтесь им, пока это нужно – разумеется, если будете заботиться о его ремонте, но когда мы с Марджи решим, что настало время оставить дела, вам придется присмотреть себе что-нибудь взамен.

– Мне бы пожить там пару месяцев. Этого вполне хватит, чтобы слегка оправиться.

– Я подумаю.

Мы обсудили еще несколько частностей, и через несколько минут сделка состоялась. Я мог поселиться в этом доме на любой срок; Эдвин обещал прислать мне ключи. Деревня Уэсбли находилась примерно в километре от этого домика, до ближайшей железнодорожной станции было далеко; сад требовалось привести в порядок; они собирались побелить первый этаж, и Марджи сама хотела выбрать в какой цвет красить стены верхнего этажа; телефона в доме не было, но был в деревне; резервуар для воды был пуст и, возможно, его следовало вычистить.

Пока мы убеждали друг друга, что мысль очень недурна, Эдвин почти навязывал мне дом. Он беспокоился, что тот пока пуст: говорил, что дома существуют для того, чтобы в них жили. Он связался с местной строительной компанией, чтобы произвести ремонт водопровода, проложить новую электропроводку и установить громоотвод, однако если мне захочется что-нибудь из этого сделать самому, я волен работать когда и сколько захочу. Существовало только одно условие: Марджи хочет, чтобы сад был разбит так, как она скажет. Может быть, в конце недели они заедут ко мне и помогут с обустройством.

В дни, последовавшие за этим разговором, я впервые за последнее время начал действовать целеустремленно. Эдвин побудил меня стремиться к цели. Конечно, я не мог немедленно отправиться в Херсфордшир, однако с того момента, как меня уволили со службы, все, что я делал, прямо или косвенно было направлено на это.

Мне потребовалось две недели, чтобы полностью освободиться от Лондона. Я продал или раздарил мебель, пристроил книги, оплатил счета и векселя. Я не хотел, чтобы мой отъезд поставил кого-нибудь в трудное положение, и оставил при себе минимум самых необходимых вещей. Потом пришла пора переезда, и нанятый для доставки вещей автомобиль сделал две ездки в сельский домик.

Прежде чем окончательно покинуть Лондон, я постарался еще раз связаться с Грейс. Но она переехала, и ее бывшая хозяйка захлопнула дверь у меня перед носом, когда я спросил у нее новый адрес ее квартирантки. Грейс больше не желает меня видеть. Если я хочу что-то ей передать, то должен сделать это письмом, но мне лучше не докучать ей.

Я написал письмо, но ответа не получил. Затем зашел в бюро, где она работала, но она уволилась оттуда. Я спросил о ней у общих друзей, но они не знали или не хотели сказать мне, где она.

Все это обеспокоило и огорчило меня, поскольку я чувствовал: со мной поступили несправедливо. Вернулось прежнее чувство, что все это – часть какого-то заговора против меня, и эйфория, связанная с переездом в сельский домик и моей жизнью там, почти полностью улетучилась. Мне кажется, я подсознательно надеялся на то, что Грейс уедет со мной в этот домик и что там, вдалеке от нервного напряжения городской жизни, мы перестанем ссориться и сможем вести здоровую жизнь, которая свяжет нас навсегда. Надежды мои рухнули, я занялся деталями своего отъезда, и только после того, как покончил с этими хлопотами, мне стало ясно, что я остался в полном одиночестве.