Юрий Никитин - Скифы

А я, мелькнула мысль, делаю ставку на то, что сыты уже по горло. Обожрались. Надо либо проблеваться, либо пропоститься.

Алексей привстал, замахал рукой. Дыхание в груди Крылова остановилось. Далеко по улице, выделяясь из толпы, как выделялась бы Царевна Лебедь из стаи серых гусей, двигалась Яна.

Она скользила как солнечный луч, как живое серебро, рядом с нею меркли и теряли краски все женщины, а мужчины сливались с серой стеной здания.

Грохоча стульями, все вскакивали, бестолково тащили стулья от соседних столов, даже раздвинули барьерчики. Яна прошла, одаряя всех улыбкой принцессы, грациозно опустилась на стул рядом с Алексеем.

— Мороженое? — спросил Крылов. — Какое?

— Пиво, — ответила Яна невинно. — Начнем со светлого.

Черный Принц сорвался с места, как стингер. Видно было его смазанный силуэт возле стойки, через мгновение он уже возник возле Яны с подносом. Две кружки светлого пива, широкая тарелка с раками… Черт, где добыл, остальные копаются в крохотных худущих креветках.

— Ты заделался официантом? — спросил Klm ревниво.

— Рядом с красивыми женщинами, — ответил Черный Принц, — мы все становимся… Эх, кем мы только не становимся!

Яна сдержанно улыбнулась. Взгляд ее чистых глаз одобрительно скользнул по собранной фигуре в костюме и при галстуке.

Крылов ощутил ревнивый укол, постучал ложечкой по краю пивного бокала, сказал громко:

— Итак, продолжаем! Строя великую Скифию, мы помимо самой Скифии будем иногда оглядываться и на другие более или менее великие державы, что возникали потом на ее территории… Я имею в виду Российскую империю и СССР. О нынешней России говорить не приходится, это жалкое образование иначе как географическим понятием не назовешь.

Подошли Гаврилов, Денис-из-Леса, Lordwolf. Не прерывая Крылова, покивали издали, исполнили на той стороне ритуальные танцы приветствия, официантка выслушала заказ, принесла огромный поднос с дымящимися тарелками супа.

Денис-из-Леса по ту сторону стола от Крылова жадно хлебал суп, а потом, отодвинув тарелку, торопливо принялся за огромный бифштекс. Он приехал прямо с неурочной работы, проголодавшись как волк весной, Гаврилов и Лордвольф тоже ели быстро и смачно, хотя не так шумно. Судя по голодным глазам, оба не успели подкрепиться в обеденный перерыв, с утра во рту ни маковой росинки.

Денис-из-Леса сразу залпом выпил две кружки темного крепкого пива, захмелел, теперь тыкал в бифштекс вилкой, промахивался, бурчал. Яна, закончив бокал пива, заказала котлету по-киевски, неспешно откусывала, подхватывала розовым языком растопленное внутри масло, Крылов едва удерживал себя на логической мысли, не позволял волне крови из гениталий ворваться в мозг и навязать свою волю.

— Пример СССР, — продолжил он сдавленным голосом, — еще свеж в памяти. Много говорят о его поражении. Но на самом деле поражение СССР случилось еще при Хрущеве… или при раннем Брежневе, не помню. В то далекое время, когда в наше воздушное пространство нечаянно или нарочито залетел южнокорейский лайнер. Наши ПВО тогда сбили его… и до сих пор Россия оправдывается! Правители начали оправдываться сразу, не перестают и доныне. То и дело в какой-нибудь газетке «пятой колонны» мелькнет статейка типа «Тайна южнокорейского лайнера» или «Почему сбили лайнер?»…

Klm оживился:

— Точно! Сам недавно видел. Сами в себе чувство вины растравливаем.

Крылов отвел глаза от розового рта Яны, сказал жестко:

— Сбили и сбили. Правильно сделали. Он нарушил наше пространство. Было предупреждение, что все, что пересечет границу без разрешения, будет уничтожаться? На суше, воде или в воздухе. Было!.. Так и сделали. Нужно было с сознанием абсолютной правоты, подчеркиваю, абсолютной правоты заниматься своим делом, не обращать внимания на визг. Хоть и ненавидели бы, но уважали бы, кланялись, льстили, уступали дорогу, приглашали бы на все мировые совещания. Не решались бы решить ни один глобальный вопрос, если мы не поставим под решением свою подпись. Кто оправдывается, тот перестает наступать. Хуже того, он отступает!

Алексей неспешно тянул пиво, глаза хитро блестели. Яна весело щебетала, Крылова всякий раз окатывала горячая волна, когда взгляд ее глаз хоть случайно падал в его сторону.

Раб Божий беспокойно задвигался, словно зацепил за шляпку анусом гвоздь в стуле и теперь изо всех сил тащит.

— Да это вроде бы понятно… — протянул он печально, — но это наше грубое чувство в нас говорит! Да и вообще, идти супротив общепринятого человеческого мнения…