Йен Уотсон - Книга Реки

Я лежала очень тихо. Или старалась так лежать. Поскольку ничего не происходило, я перекатилась на бок и осторожно пощупала рукой возле себя. Что-то мягкое и влажное… А здесь более скользкое и твердое, как мускул… Наткнувшись на какое-то щупальце, я отдернула руку. Да это же моя веревка! Мой страховочный канат. Может, дернуть за него? Три раза, что означает: «Быстро тяните наверх».

Но кроме того, что меня проглотили, ничего страшного не произошло. По крайней мере, я не барахталась в желудочном соке. Я продолжала осторожно ощупывать. Каждая новая пядь, которую исследовали мои пальцы, давала ощущение безопасности, возможности дышать. И новый повод для беспокойства, потому что в любой момент я могла наткнуться на… кто знал, на что?

Мне показалось, что у меня что-то произошло с глазами: я увидела крошечную вспышку света.

Я села и стала вглядываться в голубую мерцающую точку. Она уже превратилась в светящееся пятнышко. Я сидела затаив дыхание. Может быть, этот свет находился всего в нескольких пядях от моего лица. Слишком близко! Свет становился все ярче, но поскольку возле меня не становилось светлее, я поняла, что он, должно быть, далеко. И вдруг что-то внутри меня изменилось, и я уже знала, что нахожусь в своего рода тоннеле, который заканчивается чем-то большим, освещенным голубым светом. Я встала, выпрямилась и, подняв руки над головой, уперлась пальцами в потолок. Водя руками направо и налево, я обнаружила изогнутые стенки; они были мягкие и перемежались более твердыми «мышечными ребрами».

Я побрела на свет, вытянув руки перед собой. Сделав первые десять шагов, я пошла увереннее и смелее. А свет становился все ярче и ярче.

Через несколько минут я стояла перед входом в пещеру, жуткую и волшебную. Изогнутые стенки и потолок поддерживались голубыми костями, или твердыми мышцами. На полу, словно водоросли, шевелились какие-то ветви с листьями. Среди этой волосатой «растительности» виднелись наросты, образуя подобие лестницы. Все мерцало и переливалось всеми оттенками голубого и синего: ветви были розовато-лиловыми, а светло-бирюзовые наросты словно указывали дорогу. Пещера уходила куда-то вдаль, где плавал темно-лазурный туман. Была ли она частью Червя или его плоть лишь покрывала ее стенки?

Наросты-ступеньки вели к какому-то острову: большому бугру чего-то молочно-белого, в зеленовато-голубых прожилках. «Опаловый Остров», так я его назвала.

А я стояла перед входом в пещеру и не могла туда войти из-за чертовой веревки! Которую защелкнула на мне Маранда, опасаясь, что маленькие пальчики внутри Червя смогут ее развязать. Но теперь длины веревки не хватало.

Сделав шаг назад, я ослабила канат и начала перепиливать его своим кольцом. Я обязательно должна войти в эту пещеру — иначе зачем она освещена? Я так давила на камень, что он чуть не выпал из оправы; и все же мастера из Тамбимату победили. Ну еще бы; я ведь заплатила за это колечко целую сумку монет1 Наконец веревка развалилась на две части.

Как я ни старалась, сбросить бутылки я не смогла; но я по крайней мере отстегнула шлем, который запотел изнутри…

В пещере пахло дохлой рыбой и землей; ничего тошнотворного — ни запаха из кишок, ни застойного воздуха. Теперь, когда шлема не было, воздух из бутылок тихонько дул мне в шею. Так, теперь все кончится простудой или воспалением среднего уха…

Тиха и безмолвна была эта пещера, если не считать неясного бормотания и шелеста в едва различимых темных ветвях.

А не закричать ли мне: «Я здесь!» Но Червь, наверное, уже об этом знает. Я решила молчать.

Я прошла по ступенькам — без всяких помех — и подошла к Опаловому Острову. С близкого расстояния он напоминал глянцевую ягодицу какой-нибудь великанши: с молочно-белыми прожилками внутри и плотью в виде огромного купола. Его основание окружал ободок. Как только я на него ступила, весь остров задрожал. Я поспешно отскочила назад на ближайшую ступеньку.

Дрожание усилилось; по острову пошли волны, накатываясь одна на другую — и вдруг раздалось громкое «чмок»: Вершина острова раскрылась.

Ее половинки разошлись в стороны, и показалась человеческая голова. Она закивала, словно просила меня подойти. Я увидела лысую голову и голые плечи. Передо мной стоял, пошатываясь, обнаженный мужчина. Его кожа была того болезненного цвета, какой появляется от долгого пребывания в бинтах. Он напоминал огромную личинку, какие встречаются в джунглях. Его пах был таким же безволосым, как и череп.