Йен Уотсон - Книга Реки

— Видишь ли, оно хочет стать Богом.

— Богом?

Рэф оглянулся по сторонам. Я тоже… и у меня кровь застыла в жилах. Пока мы говорили, стены пещеры явно начали сдвигаться. И потолок, кажется, тоже опустился?

— Сыновья все равно бы начали войну, — мудро заметил Рэф. — Рано или поздно они бы нашли средство. Через пятьдесят лет или сто. Время не имеет значения.

— Для тех, кто жив, имеет!

Эта часть пещеры определенно сжималась. Ветви, выступающие из тумана под ногами, заколыхались.

— Нет, не имеет! Не имеет, когда ты становишься хозяином других жизней. Все, кто попадают в хранилище-Ка, не жалеют об этом. И запомни, когда течение станет Богом, все эти Ка будут его частью.

— Это ты так считаешь.

— Ты сама скоро все увидишь, Йалин. Течение беременно само от себя…

— Э?

— Я лучше скажу так: скоро течение даст жизнь чему-то более великому, чем оно само. И оно чувствует, что ему нужно семя…

— Чтобы родить? Да кто же оплодотворяется после того, как забеременеет?

— Я говорю не в буквальном смысле. Оно чувствует, что нуждается в присутствии живого существа, когда начнется изменение. Здесь его чрево; а ты — мужское семя.

— Я женщина, чертов труп!

— Пожалуйста! Течение — это плавный поток; ты камень, который его изменяет. Ты помогаешь ему измениться, но сама остаешься прежней. Ты будешь спать и видеть во сне жизнь других людей, а оно будет возле тебя.

— Оно уже дважды было возле меня! И даже забиралось внутрь. Это уже вошло у него в привычку.

— Ах, но на этот раз…

— В третий раз повезет?

— Ты станешь легендой, Йалин. Когда ты выйдешь из его рта, спасение будет рядом.

— А если я не хочу быть легендой?

Честно говоря, я думала, что течение не понимало своими куриными мозгами, что делает. А если и понимало, то не слишком-то я верила в этот план. Чтобы добиться своей цели, оно развязало войну. Ну и что, если оно забирало себе души погибших?

Эти стены!

Этот потолок!

— Послушай, не хочу показаться грубой, но стены пещеры сжимаются. До свидания! — Я повернулась и быстро пошла по ступенькам, ведущим ко входу в туннель. Ветви, извиваясь, начали цепляться за ноги, не давая уйти.

— Стой! — закричал Рэф. — Рот закрыт. Я остановилась.

— Что?

— Рот закрылся.

Наверное, мне не нужно было останавливаться. Теперь ветви вцепились мне в лодыжки. Я попыталась вырваться. Может, зомби все это выдумал?

— Тебя ждет награда, Йалин! Ведь это так здорово — увидеть жизнь других женщин!

Может быть, если бы я не выполнила свою миссию до конца, вырвавшись из пещеры, Маранда, Спарки и Лодия бросили бы меня обратно… Пока я раздумывала, потолок опустился еще ниже. Пещера, очевидно; была дырой в теле Червя, большим пузырем, который он надул внутри себя.

Не судите строго всю абсурдность и ужас этого момента. Наверху царил хаос. Гигантский головастик собирался заняться со мной любовью или что-то в этом роде. А на голову мне опускался потолок. Что могло спасти девушку в такой момент, как не чувство юмора? (Или чувство ярости — хотя ярость была не очень уместна в данной ситуации.) Я начала смеяться. Я согнулась пополам. Я умирала со смеху.

— В чем дело? — испуганно воскликнул Рэф.

— Ничего, все в порядке!.. — Сделав над собой усилие, я успокоилась. — Это такая потеха — стать Богом!

Как везет собакам и кошкам, они даже ине думают об этом. Ты только представь себе: сжимающееся чрево Ка-Теобора… провожатый-зомби… души мертвых… бочки измельченного гриба, полученные путем обмана… и все это в кишках Червя… да еще и война! И что же в конце туннеля: власть и видения? Жизнь — это абсурд.

— Но сама вселенная парадоксальна, — отозвался Рэф. — Само существование. Я хочу сказать, зачем вообще что-то должно существовать? Может быть, истинное знание и абсурд — это близнецы. Может быть, одно — ключ к…

— Да заткнись ты!

Наросты-ступеньки уже исчезли под извивающимися ветвями, они обвивали мои ноги.

— Да иду я, черт бы вас взял! — И ветви сразу меня отпустили.

Мы быстро пошли в дальний конец пещеры. Теперь, когда я шла в нужном направлении, стены перестали сжиматься.

Я трусила навстречу своей судьбе, и судьбе Червя, и судьбе всего мира; нагруженная ненужными бутылками с воздухом, щеголяя драгоценным камнем, который годился только на то, чтобы перетирать веревки; в сопровождении безволосого ожившего мертвеца… Пока я шла за Рэфом, то подумала, что доктору Эдрику с его приятелями никогда в жизни не узнать ничего подобного. Для этого они слишком серьезны. Все настоящее и истинное постигается только в смехе, когда хохочешь так, что слышат звезды.