Виталий Пищенко: Первое испытание

– Закур… за… курганная! – донеслось до Огена.

Он благодарно поклонился, принял кубок и с удовольствием осушил его. После этого подвига, голова Огена сама собой склонилась на гриву лошади, и мягкое покачивание накинуло на мысли рыцаря сладкие тенета дремы. Седло мерно колыхалось, словно колыбель в далеком детстве, откуда-то доносился заботливый голос мамы. Он тормошил, вытаскивал из объятий сна, тревожил:

– Просыпайся, засоня… Хватит… Пора вставать!..

– Сейчас… Я еще минуточку… Сейчас… – пробормотал Оген, собрался с силами и поднял голову.

Узкую звериную тропу обступали хищно придвинувшиеся деревья. Ветер тревожно шумел в их вершинах. Небо стремительно затягивалось рваными свинцовыми тучами. Перед самыми копытами коня дорогу перебежал длиннобородый гном, кутающийся в старый выцветший плащ с капюшоном. Обернувшись на ходу, гном сквозь зубы обругал рыцаря на своем тарабарском языке.

Оген лениво подумал, что надо бы сойти с коня и вбить мозгляка в землю по самые уши. Благо, почва здесь мягкая, ноги лошади вминаются в нее чуть ли не по бабки. А, кстати, почему так? Оген привстал на стременах, но тут деревья впереди расступились, и рыцарь аж присвистнул от изумления. Перед ним расстилалось необозримое болото.

– Куда же ты завез меня? – недовольно поинтересовался у коня Оген. Тот скосил на седока карий выпуклый глаз и коротко всхрапнул, словно поясняя, что его дело – двигаться, а выбор дороги входит в обязанности всадника.

Впрочем, Оген уже сообразил, куда они попали. Выступавший из наплывов болотного тумана менгир, венчающий невысокое нахолмие, был ему знаком. Впереди простиралась бездонная Гремлинская трясина.

– М-да… – протянул Оген, растерянно озираясь. – Хуже не придумаешь…

Положение и в самом деле складывалось малоприятное. Время явно к полудню, возвращаться – значит заведомо не успеть к месту, где укрыт меч Киммерийца. А пути через трясину Оген не знал. Слышал, что туда уходили отдельные храбрецы, но возвращались ли они? Об этом никто не рассказывал. Вот только выхода у Огена, похоже, не оставалось…

Вздохнув, он пожал плечами и спешился. Из поклажи, уложенной в седельные вьюки, отобрал самое необходимое, упаковал заплечный мешок. Доспехи, поколебавшись, снял – если в них ухнешь в болото, никакая молитва не поможет. Ну да ничего, дубленая кожаная куртка защитит и от остроги трясинного разбойника, и от зубов хищных тварей…

Скакун внимательно следил за приготовлениями хозяина, и в его влажных глазах читалось явное неодобрение. Оген усмехнулся, ласково потрепал коня по холке.

– Не переживай, – успокаивающе произнес он. – Доводилось, если помнишь, попадать в разные ситуации. Выберемся. – Оген помолчал, еще раз окинул взглядом бесконечное, навевающее тоску болото, разлегшееся перед ним, и вновь заговорил: – В общем, мне туда… А ты возвращайся домой.

Он легонько хлопнул коня по крупу. Умное животное мгновение поколебалось, потом решительно повернулось в сторону леса и затрусило по покрытой жирными лужами тропинке.

«Доберется, – подумал Оген, – отобьется и от зверя, и от нежити, и от лихого человека. Может, гнома-охальника по пути затопчет? Это было бы совсем неплохо. Ладно, пора и мне двигаться…»

Третий час он осторожно продвигался к самому сердцу Гремлинской трясины. Лишь один раз болото недовольно вспучилось, и огромные, покрытые красными прожилками глаза уставились на рыцаря. Оген потянулся к рукояти меча, предусмотрительно заброшенного за спину, но неведомое чудовище не шевелилось. Взгляд застарелого алкоголика внимательно ощупал человека, потом болото глухо вздохнуло. Бугор тины неспешно двинулся прочь – в сторону обломков древнего строения, торчащих из грязи.

Оген помедлил, но, поскольку ничего больше не происходило, сделал следующий шаг. И опять запружинила под ногами плетенка из корней давно умерших растений. Больше всего Оген боялся разрывов в этой ненадежной опоре. Поставишь ногу не туда, болото жадно чавкнет, и… Это постоянное ожидание опасности, от которой невозможно уберечься, изматывало хуже явной угрозы. Поэтому, когда чуть в стороне возник островок твердой земли, поросший чахлыми лиственницами и березками, Оген решительно направился к нему – передохнуть хоть немного.

Гибкое лилово-коричневое щупальце вырвалось из болотной тины и со свистом рассекло воздух рядом с лицом рыцаря. Оген, мгновенно позабывший о коварных ловушках трясины, выхватил меч и стремительно нанес ответный удар. Полоса сверкающей стали едва не отсекла остро зазубренную клешню невероятно верткого чудовища. Кто на него напал, Оген не знал. Возникало ощущение, что болотных обитателей было несколько: щупальца, ядовитые шипы, жадно щелкающие клешни угрожали рыцарю, фонтаны грязи поднимались из болотных глубин, утробное уханье сменялось пронзительным, закладывающим уши свистом…