Александр Етоев - Человек из паутины

- Пора выпить, - сказал Глюкоза, когда Калерия, подозрительно озираясь, исчезла за ближайшим углом. - Пока не выпьешь, никакое дело не склеится. Мы в Чернобыле, когда на АЭС бабахнуло, на КамАЗах на лобовом стекле надпись вешали: "Осторожно, водитель пьяный". Потому что "Каберне" выдавалось до хера сколько.

- Значит, так. - Феликс Компотов-старший задумчиво повел головой. Кольку и Доцента забрать - это пять минут. В запасе остается пятнадцать. Нажраться, конечно, не нажрешься, но выпить можно. Засекай время. - И Феликс Компотов-старший вынул из широких штанин две новенькие бутылки "Охотничьей", которые прихватил с праздника. Одну протянул Глюкозе, с другой сковырнул пробку и выпил самостоятельно. - Пивка бы, - сказал он, выпив.

- Так вот же оно, пивко. - Глюкоза подошел к мужичку, дремавшему у стенки на солнышке с бутылкой "Бочкарева" в руке. Ловким движением фокусника он выхватил у него бутылку и сунул ему в руки пустую, из-под "Охотничьей". Дремавший ничего не заметил.

Выпили пиво. Долго целились бутылкой по воробью, выхватывая ее один у другого. Не попали. Компотов пальцем ткнул себя в грудь и сказал с застарелой обидой в голосе:

- Даже раб в Древней Греции получал каждый день по шестьсот граммов вина.

- Суки, - согласился Глюкоза. - Того, типа, это самое - говноеды.

- Если сейчас Доцент сходу мне стакан не нальет, я его через штаны отпендюрю, - сказал Компотов. - Сколько там на твоем балдометре? Успеем еще по двести?

Успели. Зашли к Доценту. Чувырлов им стакан не налил, он был уже прозрачней стакана, зато когда они позвонили к Кольке, тот вышел в одних трусах на лестничную площадку, зевнул и сказал:

- Пожрать я вас накормлю, а вот выпить нечего.

Все трое, включая вытащенного из дома Доцента, посмотрели на Кольку из 30-й квартиры, как на врага народа, и Глюкоза сказал за всех:

- Я с такой сволочью, как ты, в одну могилу не лягу. - Посверлил Кольку долгим взглядом, затем голосом прокурора Вышинского пошутил строго: - Одевайся и с вещами на выход. Воронок стоит внизу, у подъезда.

- Братцы, баба у меня, не могу я, - завертелся Колька на одном месте, попытался уйти за дверь, но Доцент схватил его за трусы.

- Баба у него, - сказал он. - Нет, вы слышали? У него баба! На Калерию тут пашешь, как экскаватор, а он с бабой, как Кобзон, развлекается.

- Потерпит твоя баба, не околеет. В другой раз со своей бабой перепихнешься, - сказал Глюкоза.

- А вдруг не встанет у меня в другой раз? У меня ведь с этим делом проблемы. То стоит неделю не опускаясь, а то висит не поднимаясь полтора месяца. Может, вспышки там какие на Солнце или, типа, радиация действует.

- Пить надо меньше, вот и будет стоять, - послышался из-за двери голос. Дверь приотворилась нешироко, и сначала оттуда вылезла титька, за ней женская голова в кудрях. Титька была синяя и большая, как баклажан на симферопольском рынке. Голова была, наоборот, маленькая, с мелким носом и оттопыренными губами.

- Здорово, мужики, закурить есть? А то у моего хахеля в его сральнике хабарика - повесишься - не найдешь.

- Нет, вы слыхали гниду? - возмущенно возразил Колька. - Две данхилины на нее извел! А она еще кочевряжилась два часа, давать не хотела.

- Может, от тебя перегаром сильно воняло, любовник хренов.

Компотов-старший вытащил сигарету и любезно протянул даме.

- Мерси, - поблагодарила его прекрасная незнакомка и лукаво повела плечиком. - Мальчики, а может, групповичок?

Мальчики неловко переглянулись. Видно было, что в их нестройных рядах наблюдается некоторое шатание. И если бы не топот по лестнице, перешедший в свирепый рык и свирепую обсценную лексику, неизвестно чем закончилась э быта сцена на площадке у двери.

- Пизда солёная! - бросила, подбежав, Калерия Колькиной Венере Милосской. - Кочергу сейчас между ног вставлю, враз тогда узнаешь, как чужих мужиков сгуливать.

- Люблю свою Наташу, как Демон свою Отеллу, - пропела в ответ Калерии Колькина дама сердца. Затем щелкнула синей титькой и удалилась во тьму прихожей.

- Я их жду, как договаривались, на положенном месте, а они тут, значит, блядки решили себе устроить? А ну, быстро вытряхивайтесь на улицу! - Калерия ткнула Кольку в волосатую грудь. - На сборы тебе дается ровно одна минута. Если через минуту тебя не будет на остановке у двадцать девятой школы, хрен тогда получишь свои сраные денежки.

Скоро Колька, уже одетый, вместе с прочими участниками похода с боем брал битком набитый автобус, чтобы ехать на Петроградскую сторону.