Александр Етоев - Человек из паутины

- Здрасьте посравши, а это еще что за чудовище? - вмешалась Калерия Карловна в их мирный литературный спор.

- Стопорков Дмитрий Леонидович, - представился человек в футболке, элегантно приподнимаясь в кресле.

- А-а, Стопарьков. Ну и кто же ты, Стопарьков, такой будешь?

- Мамочка, не груби, - вступился за своего гостя арахнид Карл. - Это переводчик и главный редактор издательства "Фанта Мортале".

- Ну, пока не главный, а ответственный всего-навсего, - ответил, улыбнувшись, сидевший. - Я для Карла тимотизан принес - дефицитное лекарство от дерматофитоза. Нога, знаете ли, корень здоровья, а он и лечит и плесень с ноги снимает, так на упаковке написано.

- А куришь зачем? Пепел зачем на ковер роняешь?

- Мамочка, - снова вмешался Карл, - чем ругаться, лучше бы вон закусочку сгоношила. Я голодный, как сто китайцев, и Дмитрий тоже.

- "Сгоношила"... Сгоношу сейчас мешок чугунных орехов, враз подавитесь. Значит, говоришь, переводчик? И с каких-таких языков ты есть переводчик?

- С французского, английского, немного с японского, если с подстрочником.

- Да уж, с японского - это тебе не в пешки на мраморной пешельнице играть. Было в мое время такое представление - "Египетские ночи". Вход стоил недорого - десять копеек. Перед тем как войти в зал, хозяин требовал, чтобы зрители мыли руки из рукомойника. Затем в зале гасили свет и объявляли: "Самая темная тьма, какая была в Египте при фараоне". Через минуту свет включали опять и говорили: "Представление окончено. Выход напротив". И народ шел, люди очередь выстаивали огромную...

- Мамочка, ты это к чему? - не понял поворота мысли своей хозяйки арахнид Карл.

- К тому, что вся ваша литература эти самые "Египетские ночи" и есть. Снаружи густо, а внутри пусто.

- Мысль хорошая, - сказал Стопорков. - Но я ведь про это и говорю: литература чужда дидактики. Она ничему не учит. Литература должна развлекать и доставлять удовольствие...

- Я однажды зимой иду, - остановила его Калерия, - а на снегу лежит рукавичка. Хорошая рукавичка, новая. Чего, думаю, не поднять - подняла. Тут девочка откуда-то выбегает. "Ой, тетенька, - говорит, - отдайте, это моя рукавичка". Я девочке ее отдаю. А она мне: "Тетенька, а в ней денежка была зелененькая, сто баксов. Я ее бабушке несла, на лекарство". Я: "Какая-такая денежка, не было никакой денежки. Ты, наверное, девочка, охренела?" Девочка как заплачет: "Была, была! Сама ты, тетенька, наверное, охренела". Тут два ухаря каких-то ко мне подходят и говорят: "Нехорошо, гражданочка, обижать маленького ребенка. Поэтому срочно гоните баксы, а за тот моральный урон, который вы ребенку доставили, гоните уже не стольник, а минимум полторы тонны. А если бабок, гражданка, нету, расплатитесь имеющейся недвижимостью. Иначе вам, гражданка, кранты".

- Мамуленька, ты это о чем? - опять не понял непонятливый арахнид.

- Это я про любовь к ближнему. Люди все изначально сволочи, такая их человеческая природа. И все эти их сказки про честность, про красоту, которая спасет мир, про тощую слезинку младенца, говняными чернилами писаны.

- Так отдали? - ерзая по обивке кресла, заинтересованно спросил Стопорков. - Баксами или квадратными метрами?

- Коньими говнами! - хмыкнула в ответ Калерия Карловна. - Сами потом бабки платили и на коленях передо мной ползали. У меня с этим делом не забалуешь! И хватит тут на халяву чужую настойку жрать! - Она зыркнула хищным глазом и сграбастала со стола графин. - Ишь, губастые, присосались! - Калерия просеменила к буфету, спрятала туда заветный напиток и тщательно заперла на ключ. После этого вернулась к столу. - Карл, выйдем-ка на минутку. - И не дожидаясь, пока арахнид ответит, Калерия схватила его за шкирку и выволокла в прихожую. - А теперь, Карлуша, ответь своей мамочке, только честно, - спросила Калерия громким шепотом, чтобы слышно было во всей квартире, - на какой помойке ты этого загнётыша откопал?

- Мамуля, ты не понимаешь, - занервничал арахнид. - Наш это человек, наш. Ты его переводы почитай, сразу поймешь, что наш. От таких переводов, как у этого Стопоркова, люди превратятся в окончательных идиотов уже послезавтра. И никаких надписей, скрытых под паутиной, разгадывать не надо. Ты посмотри, какие у его книг тиражи - атомные. Лично я в победе над человечеством сделал ставку на литературу и на кино.

- Смотри, как бы эта ставка не обернулась для тебя сраной подошвой, еще одной. Ладно, ладно, - увидев его гримасу, Калерия заговорила чуть мягче. - Я сейчас ухожу, у меня дела. Ты в квартире остаешься за главного. Со Стопарькова своего глаз не спускай и вообще гони его отсюда в три шеи. Знаем мы этих редакторов из этих издательств. Выйдешь на секунду в сортир, а после ложек в доме половины недосчитаешься.