Николай Бондаренко - Бремя «Ч»

Впрочем, о господине Карле и о том, что меня ожидает, даже думать надоело. И я сосредоточенно, стараясь отвлечься, рассматривал прореху над головой.

В первую ночь эта настырная прореха, казалось, была наполнена не звездами, а сине-зелеными зудящими мухами, вызывала брезгливое воспоминание о городской свалке. Издевательски бренчала на лучине, отщепленной ветром от доски, зловеще завывала и густо забрасывала мелкие колющие капли дождя. И подумалось тогда — дождь несерьезный, кратковременный, не то бы пришлось побарахтаться в ледяном потоке, до костей промерзнуть в мокрой одежде. Тина, в которой вязло небо, то и дело рвалась; ветер старался особенно, даже лучину сломал — назойливое треньканье исчезло, но вой усилился, и появились в нем хрипота и печаль. А сейчас тихо, и кусок неба в прорехе как кусок породы с блестящими алмазными вкраплениями — он мрачно навис, давит всей тяжестью, и кажется, ветхая крыша не выдержит, вот-вот рухнет на безвинных людей…

Все-таки странно: вижу небо, а собственно о небе не думаю. Небесный порог, за которым открывается космос, почему-то меня не трогает, хотя, я чувствую, это не так, подсознание не дает успокоиться, совершенно уйти от космических далей… Пока, видно, слишком сильно притяжение земных реалий, и мысль не может пробить естественный мощный барьер…

Какой там космос! Сознание прежде всего возвращает, так и сяк перемешивая, впечатления прошедших дней. Тяжко вздымается кайло, шаркают лопаты, стучал о днища носилок куски тяжелой породы, взад-вперед с натужным скрипом носятся тачки, смутно возникают в темноте грязные, с потными подтеками лица рудокопов, ослепительно сверкают белки глаз…

Космос, однако, привораживает, заставляет пристально рассматривать алмазную россыпь звезд. Одна звезда, у самого края, особенно лучится — будто крупный самородок, обработанный рукой мастера. Вчера, когда была найдена целая семья царственных алмазов, драгоценные находки выглядели мутными стеклянными сгустками. Когда они еще обретут блеск и величие!.. А меня зримо слепил гранями редкой красоты бриллиант. Звезда долго искрилась, и волшебная шкатулка сознания понемногу закрывалась. Жгучее чувство досады, наконец, растворилось, исчезло… Видно, дала о себе знать усталость и затопила в сонных водах всякую мысль о горьком и печальном.

Необъятное пространство над головой расплылось и стало гаснуть. Где-то там, в чернеющей глубине, проявилось, высвечиваясь все рельефнее, до боли знакомое лицо… Неужели не узнаю сам?… Узнал! Это же Вильям, мой лучший друг, гениальнейший изобретатель!..

Вильям, как всегда, строг, неулыбчив, приглашает следовать за собой. Вокруг нас, на тысячи верст в любую сторону, океан, зеленая вода — мы идем по ней, как по зеленой тверди. Я не спрашиваю, почему мы не тонем, я точно знаю — это старания Вильяма: невидимые космические силы легко держат нас, а как действует механизм поддержки — величайший секрет конструктора…

«Хорошо придумал», — говорю я Вильяму. «Неплохо, — соглашается он. — Но есть кое-что получше. Хочешь взглянуть?» — «Показывай!» — весело соглашаюсь я. И вдруг чувствую: иду ко дну! На лице — прозрачная маска, легко дышу… Ласты позволяют остановиться и разглядеть Вильяма. Он тоже в маске; однако хорошо его слышу: «Внимание! Встречаем акул!»

Слева, справа, под ластами, над головой засеребрились могучие зубастые туши. Я обомлел, ни жив ни мертв жду нападения… Даже вскрикнуть боюсь! Краем глаза замечаю: Вильям обнялся с одной хищницей, вместе кувыркаются, устроили возню… «Поговори с ними — кричит он. — Акулы любят!» Я робко дотронулся до рыбьей морды — той, что была поближе, — зверюге понравилось, она легко поддела меня острым носом, приглашая к игре. Чудеса! Мы устроили нечто вроде беготни друг за другом, конечно, я всегда отставал, но дружелюбная зверюга немедленно возвращалась и позволяла шутливо себя шлепнуть…

Наигрались вдоволь, и Вильям позвал меня наверх. Мы опять зашагали по зеленой воде. Мой друг сосредоточенно молчит, мне тоже не хочется говорить — полный отдых, полная свобода! Все же глупый вопрос сам по себе выскочил: «Мы случайно не в Ноосфере?» Вильям ничуть не удивился, ответил: «Очень похоже. Союз добра и разума! Помнишь байку, которую я рассказал тебе совсем недавно?» — «О виртуальном обмане?» — «Не только о виртуальном. О лжи вообще. О тех, кто пронизан ложью… У нас таких нет. Как в Ноосфере». — «Да, да, припоминаю… Но почему вокруг нас вода?» — «Хотелось побыть с тобой наедине, чем-нибудь потешить…Не понравилось? — «Ноосфера удивительна…» — «Скоро выйдем на берег. Там столько всего! Но ты не заметишь». — «Почему?» — «Ты вырос в этом мире, это твое, родное, поэтому незаметное…»