Николай Бондаренко - Бремя «Ч»

— Говорите! — громко сказал Карл в пространство.

«Около учреждения собираются толпы людей. Говорят, вы обещали накормить».

— Я? Накормить? Что за нелепость!.. Хорошо, я разберусь. — Карл придавил красную кнопку. Вошла Ри, и Карл распорядился:

— Проводить Чека в зал заседаний.

Я и Ри направились к лифту. Наконец-то доберусь до этой слишком оригинальной гробницы, ликовал я. Вор, вне всякого сомнения, с замками не справится, а я-то уж поглазею на эту самую плазму. Только бы не сорваться!..

В последние часы я слишком много стал думать о проклятой чернильнице, мысли набегали сами по себе, и никак с ними не сладить. Я должен, убеждал я себя, вернуть горстке обманутых людей то, без чего их жизнь на земле теряет смысл.

Я напряженно размышлял об этом и весь путь до библиотеки боялся взглянуть на Ри — вдруг разгадает мои мысли, тогда все пропало… Нет, Ри спокойно плыла рядом, ее красивые светло-зеленые глаза смотрели прямо перед собой, моя особа ее совсем не интересовала.

У входа в библиотеку я наугад попросил Ри взять тринадцатый, восемнадцатый и двадцатый тома. А я пока познакомлюсь с музейными экспонатами. Ри возражать не стала, и я с трепетом проник в мир старых канцелярских принадлежностей. Не теряя времени, придвинул к высокому стеклянному кубу макет пресс-папье, вооружился тяжелой скрепкой и взобрался на скользкую поверхность чернильницы. Дважды ударил скрепкой по ослепительно начищенной крышке — бесполезно: гладкая металлическая гора даже не пошатнулась. Только подо мной бешено заметались знакомые щемящие звуки — громкая речь, смех, плач… Что же делать? Обхватил крышку руками и попробовал расшатать. Она вдруг сдвинулась против часовой стрелки, и я догадался: резьба! Недолгая раскрутка, и с помощью скрепки крышка с грохотом летит вниз…

И вдруг комната стала наполняться голосами, будто смеялись и рыдали десятки людей. Я с изумлением заметил: из золоченого жерла чернильницы вылетают лохматые фиолетовые тени! Мне показалось, две-три из них торопливо выскользнули за дверь; остальные заметались от стены к стене, от пола к потолку, хотя дверь была открыта настежь. Веселые звуки постепенно исчезли, и над головой повис сплошной невыносимый стон. Я закрыл уши ладонями, наблюдая за тем, как лохматые фиолетовые тени, мелькая у меня перед глазами, возвращались в стеклянную гробницу…

Стало тихо-тихо. Неужели так сильно карловское влияние, что для большинства стало невозможным даже освобождение?

Не может быть! Послушал стенку стеклянного куба — да, чернильница гудела от жутких звуков. Хорошо, хоть теперь стенания бушевали в глухой фиолетовой яме, не терзали душу открытыми громкими воплями…

И все же некоторые выскользнули! Кто они?

Примчалась Ри, как-то необычно, с тоскою глядит на меня и молчит! В глазах слезы… К девушке вернулась душа?… Странно… А как же она… до сих пор?…

Ри побежала к лифту, поспешил и я. Но не за тем, чтобы подняться на пятый этаж. Меня интересовали железные ворота и приспособления на стеллажах, изобретенные разносторонне развитым Карлом…

Ворота открылись великолепно, и я мог еще раз полюбоваться: прекрасное изобретение! Вероятно, и действует безотказно.

Удар по стеклышку — обнажилась крупная желтая кнопка. Легко ее нажимаю и слышу: тяжело загудели где-то механизмы, и куда-то вверх поехали ящики и мешки.

Молодец, Карл, не обманул! Система функционирует отлично. Подача осуществляется четко, бесперебойно: ящик за ящиком, в равные промежутки времени, отправляются по скрытому транспортеру…

Почти весь склад разгрузился, когда я услышал сзади бешеный топот и яростные крики. Вбежали карловские слуги, стали меня бить и выкручивать руки…

Появившийся Карл мановением руки остановил экзекуцию.

Краснорожий здоровяк не унимался:

— Нужно спешить! Толпа хулиганов растаскивает продовольственные запасы!..

— Что ты натворил, Чек. Я на тебя так надеялся!

Я молчал, облизывая разбитые в кровь губы и чувствуя, как немеют от нанесенных ударов скулы.

Откуда ни возьмись Бо. Он вплотную протиснулся к Карлу.

— Негодяй! — закричал Бо своему шефу. — Обманщик и негодяй! Долго я молчал, но теперь…

Бо тоже обрел душу! Как его зовут? Бонифаций? Богдан? Боттичелли?…

Бо схватили и уволокли. Карл с чувством повторил:

— Видишь, что ты наделал. А ведь я его любил. Он был самым примерным, самым добропорядочным…

Меня куда-то повели, опять били, и в конце концов я оказался за колючей проволокой. Если бы на этом все кончилось, я бы, наверное, был несказанно счастлив. Но разве Карл отступится? Он теперь только и развернется, только и начнет изощряться. Он, конечно, следит за каждым моим шагом и, свершив наказание, вернет в свое драконовское гнездо… В этом я нисколько не сомневался.