Дженнифер Фаллон - Башня Измены (Дитя-демон - 2)

"Это твои последователи держат меня в плену".

"Чтоб уберечь тебя, и только. Первичные боги уже сделали свое дело, хватит".

"О чем ты говоришь?"

"Неужели ты не видишь, дитя? Они хотят погубить меня. Почему, по-твоему, ты росла в Цитадели? Да потому, что дитя, взращенное харшини, не может убивать - пусть даже в его жилах течет кровь человека".

"Но Брэк убил".

"Он такое же создание первичных богов, как и ты".

"Ты хочешь сказать, что первичные боги заставили Джойхинию удочерить меня?"

"Вот именно. Они выбрали тебе в матери самую злобную и безжалостную ведьму. А как иначе можно получить убийцу? Твои страдания, Р'шейл, дело их рук. С самого рождения ты поневоле действовала по их указке".

"Ты заблуждаешься, Хафиста".

"Это ты заблуждаешься. Думаешь, ты полюбила Тарджу случайно? А он тебя? Нет! Вас соединила Кальяна".

"Зачем?"

"Чтобы заставить тебя страдать. Подумай, чего тебе это стоило. Локлон изнасиловал тебя, потому что Тарджа тебя любит".

"В последний раз, когда мы встречались, Локлон был на твоей стороне".

Хафиста сильно недооценивал Р'шейл, коли надеялся убедить ее таким образом.

"Со временем к тебе придет истина, дитя демона. И я молюсь, чтоб это не случилось слишком поздно".

С этими словами он исчез. Р'шейл осталась одна, растерянная и недоумевающая. Хафиста, бог... молился. Кому может молиться бог?

Через три дня путешественники оставили Котсайд и двинулись дальше. Гаранус перестал донимать Р'шейл своими душеспасительными беседами, но больше ничего не изменилось: изо дня в день она просыпалась, ела, потом ехала в карете, опять что-то ела и ложилась спать, где велели. Впрочем, даже если бы что-то изменилось, Р'шейл вряд ли это заметила бы.

Но если внешне она казалось спокойной и равнодушной, то душевной ее безмятежности пришел конец. И виной этому был Хафиста. Значит, она с рождения была бессловесной игрушкой в руках первичных богов? Значит, любовь Тарджи не настоящая? Значит, то, что сделал с ней Локлон, было частью их жестокого изощренного плана? Поначалу все это казалось невероятным, но по здравом размышлении наполнялось смыслом.

А Хафиста? Так ли он на самом деле злобен? И кто она такая, чтобы судить о зле и добре? Хафиста, конечно, ей немало крови попортил, этого никто не отрицал. И в том, что она попала в такую передрягу, великая его заслуга. Но он старался уцелеть. И чем он в таком случае хуже первичных богов?

Впервые ее маленький уютный мирок показался Р'шейл тесным. И она затосковала. Покой куда-то испарился. Откуда ни возьмись нахлынули воспоминания - неприятные, тягостные. Р'шейл гнала их прочь, но они не уходили.

"Видишь? Все, что тебе дорого, на самом деле ложь,- вкрадчиво молвил Хафиста.- И любовь Тарджи не более реальна, чем этот твой мирок. Харшини тебя втайне презирают, иначе почему позволили тебе покинуть Убежище? Первичные боги боятся тебя. Ты оружие, Р'шейл. Оружие, разящее по воле тех, кто держит тебя в руках. Не дайся им".

"Ты тоже хочешь использовать меня, как первичные боги".

"Я предлагаю тебе кое-что взамен. Я могу умерить твою боль. Я могу помочь тебе".

"Как? Задушишь мои чувства, как харшини? Это была иллюзия, химера, а когда она исчезла, мне стало хуже стократ. Я не хочу пережить это снова".

"Я способен на большее, дитя демона. Я могу избавить тебя от тягостных воспоминаний".

"Эти воспоминания делают меня такой, какая я есть".

"Тогда, наверное, стоит подумать о том, какой ты могла бы быть".

"Я не буду орудием в руках твоих, Хафиста".

"Я предлагаю тебе сотрудничество, Р'шейл, а не кабалу".

И он пропал.

"Наверное, стоит согласиться,- подумала Р'шейл.- Один бог или другой какая мне, собственно, разница?"

Глава 58

По приказу Тарджи отряд мчался к границе, что было сил. Дженга пообещал сдерживать кариенцев, сколько сможет, но даже по самым смелым прикидкам это давало день-два форы, не больше. Адрина держалась молодцом и не жаловалась, хотя на заду у нее уже живого места не осталось. Вечерами, останавливаясь на ночлег, люди сползали с седел, наскоро ели всухомятку и засыпали как убитые прямо под открытым небом.

В детстве Адрина заслушивалась романтическими балладами о влюбленных, сбежавших из отчего дома. Там, в этих балладах, герои целыми днями лихо скакали в седле, а по ночам неизменно занимались любовью. "Чушь какая",думала Адрина, осторожно слезая с коня в небольшой рощице, выбранной Тарджей для ночлега. Даже Дамиан уже не выглядел этаким удальцом. Он устал, осунулся и ходил враскорячку, несмотря на то что всю жизнь провел в седле. И отчего-то, глядя на него такого, Адрина чувствовала себя лучше.