Тина Блестящая: Дитя от Владыки демонов

Пятница…

Раньше я любила ее больше других дней недели. Так приятно осознавать, что впереди выходные, можно встретиться с подругами, побродить по магазинам, если ты, конечно, живешь не у черта на куличках. Спать столько, сколько хочется, а в хорошую погоду даже сгонять на шашлыки. Но с того самого момента, как я попала в сибирскую глухомань под названием «поселок Заря», куда меня отправили работать по распределению, я возненавидела и пятницу, и субботу, и воскресенье.

Темнело рано. Начало ноября выдалось морозным, уже лежал по щиколотку снег, а холодный ветер на пустоши пробирал до костей. Поежившись и зажав под мышкой пакет с тетрадями учеников, я возвращалась в дом. В нем снимала комнату, неподалеку от местной школы.

Промозглый ветер заставил меня натянуть шапку чуть ли не на нос. Ну и погодка! Кажется, сегодня будет метель. Ближайший магазин уже не работает, придется идти за продуктами с утра.

Я издалека заметила свет в доме, на кухне. Вот же балда! Так спешила утром, даже не выключила его.

Закрыв двери, я сняла пальто, повесила его на старую вешалку, сверху пристроила шапку, с удивлением поняв, что в доме топили. Потянула носом, почувствовав вместе с постоянной сыростью неприятный, витающий в воздухе запах спиртного.

Поскольку жильем по приезду меня никто не обеспечил, пришлось снимать его у местного жителя. Он переехал к пожилой матери, как сам сказал, помогать, но мне кажется, лишь проблем ей добавил. Но мне же легче, снимая комнату, получала весь дом. До этого дня хозяин заходил за платой за прошедший месяц или сделать что-то на участке, причем предупреждал. А сегодня, похоже, заявился без приглашения. Неужели снова понадобились деньги?

Я хотела было незаметно прошмыгнуть в комнату, как Василий Козлов собственной персоной показался в дверном проеме, облокотился на деревянный косяк и смотрел на меня мутным взглядом. Волосы торчали в беспорядке, одежда явно не первой свежести.

Я почувствовала внутреннее беспокойство.

– Простите, кажется, у меня все оплачено, – пискнула я, испуганно глядя на мужчину.

Этому самому Василию было лет, эдак, тридцать пять, но выглядел он намного старше – лишний вес и пристрастие к спиртному сделали свое дело. Поэтому и жена бросила за пьянство, сразу после развода она забрала детей и переехала в город. Так сказала соседка.

– Лизонька, я совсем не за деньгами. Хотел тебя проведать. Тебе наверняка скучно тут одной, такой красотке, никто не приголубит, – чуть заплетающимся языком выдал мой сердобольный арендодатель.

– Извините, у меня много работы, – сказала как можно строже, кивнув на пакет с тетрадями. – Раз вам ничего не нужно, то оставьте меня одну.

– Слушай ты, фифа городская! – вдруг изменил тон Козлов, показав свою истинную натуру. – Думаешь, что ты два года будешь жить в доме за те копейки, что платишь? Я тебя не для этого брал.

Ну да, наивная, как чувствовала, что рано или поздно пристанет. Настроение и так было поганое, мне бы просто поесть и отдохнуть в тишине, а тут сосед проблем доставил.

Как бы я не боялась, но взрыв после тяжелого дня рвался наружу. Хотела было ответить что «помягче», не задумываясь, что потом буду искать новое жилье, но не успела. Он шагнул ко мне, схватив за руку и сжав запястье до боли, и впечатал в свое грузное тело.

– А-а-а! – завопила я, вырываясь из объятий пьяной скотины. – Что вы делаете?! Я напишу заявление в полицию, – решила пригрозить.

– Я еще ничего не сделал, – на меня дыхнули помоями, что я не выдержала и скривилась. – Да и не докажешь. Скажу, крутила сама передо мной задом.

Меня прошиб холодный пот. Все еще не верилось, что он способен так поступить со мной.

Этот козел потащил меня в зал против моей воли, опрокинул на старый диван и лег между ног, навалился всей своей сто килограммовой массой на мое стройное тело. Я почувствовала себя асфальтом. Меня вновь обдало парами алкоголя. Я орала и отбивалась, но этот придурок лишь заводился. И как только у пьяного что-то встало? Но не почувствовать я не могла, он своим достоинством упирался мне прямо… прямо…

Он прижал мои руки одной своей граблей, в нетерпении расстегнул ширинку и выволок на свет то, чем сложно гордиться. Жирные губы, от которых пахло селедкой, приблизились к моим. От омерзения я отвернула голову, а он мне сказал в самое ухо:

– Ну же, потрогай его, он уже заждался.