Роберт Силверберг - Ч. де Линт - Страна сновидений Р. Силверберг - Письма из Атлантиды

Господи, какими ужасными будут эти несколько дней!

С большой, большой любовью

Рой.

День 42-й, Золотые дни, Большая река

Это мое последнее письмо. Скоро мы будем дома. Вероятнее всего, ты даже не получишь его, оно не успеет дойти в Наз Глесим до нашего ухода. Но все равно мне необходимо изложить все это на бумаге — просто для того, чтобы самому во всем разобраться. Давай будем считать, что ты получишь письмо на будущей неделе, несмотря на то, что тебя там уже не будет. Но ты услышишь все сама — от меня лично, на следующей неделе, дома.

Главное заключается в том, что я опять нарушил правила. И очень серьезно. Я начинаю думать, что какая-то сила все время принуждает меня идти против всего того, чему нас учили.

Случилось вот что: так как у меня остается очень мало времени в Атлантиде, я решил, что прежде, чем покину ее, я должен спасти город от гибели, которая ему угрожает. Это решено. Я сам спасу эту цивилизацию от гибели.

Не думай, что я нашел какой-то способ усмирить вулкан или предотвратить землетрясение, нет. Все, что я намереваюсь сделать, — это повлиять на принца Рама и попытаться убедить его отдать приказ об эвакуации в какое-нибудь безопасное место, пока еще есть время.

Должен сказать тебе, что сейчас Рам уже вышел из состояния глубокой подавленности. На пятое утро после обряда Помазания Принц проснулся совершенно спокойный и в бодром настроении. Он помолился, он проплыл около восьми дорожек в дворцовом бассейне, он съел огромный завтрак, он встретился с отцом и энергично взялся за колоссальную кипу официальных докладов, которые необходимо было рассмотреть и утвердить. Все было так, будто обряд Помазания никогда и не совершался. Принц был снова совершенно таким же, как раньше. Не осталось и следа мрачного, горького, мучительного настроения, которое владело им со дня ужасного откровения.

Очевидно, это характерно для Принца. Помнишь, как он был выведен из душевного равновесия, когда впервые обнаружил, что «демон» прячется в его сознании? Дрожащий, потрясенный, он яростно сжимал руками голову, чтобы выбить меня оттуда, но потом совершенно успокоился. В Лабиринте он опять пришел в возбужденное состояние, когда пытался воздействовать на меня обрядом изгнания нечистой силы; но когда понял, что изгнать меня не удалось, он снова стал таким веселым и спокойным, что я даже усомнился, точно ли он знает, что я все еще здесь. У Принца очень сильный и уравновешенный характер. Его действительно может взволновать и потрясти нечто необычное, но он твердо и непреклонно справляется с этим, держит под контролем и в конце концов обретает душевное равновесие. Тогда с ним снова все в порядке.

Он сказал мне:

— Демон, ты что-то очень тихий последнее время.

— Я не думал, что у тебя была потребность в общении со мной. Тебе было над чем подумать.

— Ты видел то, что видел я?

— Да.

— И что ты об этом думаешь? Ты ведь знаешь все, что должно произойти. Правдивое ли это было видение? Или только дурной сон, кошмар, предназначенный для того, чтобы испытать меня?

Конечно, я мог бы дать ему ложное утешение. Я мог бы солгать, сказать, что его видение — всего лишь болезненный сон, игра воображения, что Атилан будет существовать вечно. Но из меня плохой обманщик. Я знал, что он не ждет от меня лжи, утешения или чего-нибудь еще, что привело бы его в хорошее настроение в данный момент, тем более за счет сокрытия правды.

Поэтому я сказал:

— Город погибнет, Принц.

— Точно?

— Да, точно. В моей эпохе в памяти людей не останется ничего, кроме слабой гипотезы, что такой город когда-то существовал. А многие будут думать, что Атлантида — лишь нелепая выдумка.

— Уничтожен и забыт?

— Да, принц Рам.

Он на время умолк. Я следил за его настроением; это молчание не означало возврата к унынию, которое овладело им после обряда Помазания. Он был спокоен. И тверд.

Наконец, он сказал:

— А когда придет время гибели, демон? Через десять тысяч лет? Через пять тысяч?

— Возможно, через десять тысяч лет. Возможно, намного раньше.

— Может быть, это случится даже в этом году?

— Я не знаю, Принц.

— Демону должно быть известно будущее.

— То, что ты именуешь меня демоном, еще не значит, что я и в самом деле демон, Принц. И то, что ты называешь будущим, для меня далекое и туманное прошлое. У меня нет возможности узнать, когда погиб Атилан. Поверь мне, Принц.