Евгений Кривенко - Серые земли Эдема

Капитан достает белый платок и промокает лицо.

– А что? - усмехается он. - Может быть, не потопят. А может, еще и премию дадут. Не надо будет бомбить лодку, так что реактор и ракеты целыми останутся. Избавим их воды от радиоактивного загрязнения.

Его собеседник наконец садится и кривит губы в усмешке, но в глазах тоска.

– Нам двоим, так вообще по гроб жизни будут обязаны. Ты знаешь, о чем я…

Похоже, это старые друзья, в разговоре обходятся без званий.

– Да уж, - хмурится капитан. - Ты и в самом деле так считаешь, насчет спасательной камеры?…

– А что, Михаил? Читал я один американский роман, где наш командир-предатель атомную подлодку угнал. Выдумка, конечно. Описывается, как хорошо американцы русский экипаж приняли, как в конце русские перед американским теликом слюни распустили. И мы так можем. Получим в награду по особнячку где-нибудь на Гудзоне, жен выпишем…

– Если они живы останутся, - отрубает капитан. - Раз мы получили такой приказ, то это война. Настоящая война! Все-таки решили окончательно разделаться с Россией.

– А может быть, приказ уже отменили? Знаешь ведь, как бывает. Во время войны в Ираке янки заплатили командующему обороной Багдада, и тот отдал приказ прекратить сопротивление. И у нас, возможно, кое-то из генералов сейчас прикидывает, на сколько округлился его счет в западном банке.

– Отставить разговорчики! - взрывается капитан. Но тут же машет рукой:

– Ладно. Может быть, ты и прав. Связи все равно нет, не проверишь. На такую глубину даже сигналы со станции 'Зевс' не доходят. Лучше взгляни на карту.

Он разворачивает на столе лист, тот помещается не полностью, большая часть голубая, и только по краю зеленое с коричневым.

– Из-за преследования мы отклонились от курса на Норфолк и оказались близко к Нью-Йорку. До города всего 100 миль. Сейчас лодка на склоне подводного каньона, вершина выходит как раз к Нью-йоркской бухте. Неплохая позиция, а?…

На карте прочерчена прямая, начинаясь на синем и утыкаясь в коричневое. Второй офицер бросает взгляд на карту и некоторое время молчит.

– Да уж, - говорит нехотя. - Нас инструктировали, что в крайнем случай возможен и такой вариант. Но ведь там не военно-морская база, а гражданский порт. И большой город…

Оба вздрагивают, по корпусу разносятся хлесткие удары. Капитан ударяет по столу обоими кулаками.

– Гена, и мне не нравится такой вариант! Там живут простые люди, там дети… Но мне также не нравится, когда хладнокровно уничтожают Россию. У нас под видом реформ загубили миллионы человек. Мне рассказывали про офицеров, которые стрелялись, потому что не могли прокормить семьи и жены падали в голодные обмороки. А сколько невинных детей и стариков умерло? Американцам на это наплевать, они гордятся победой над Советским Союзом. Превратили Россию в сырьевой придаток и злорадствуют над глупыми русскими. А теперь, видно, решили окончательно разделаться с нами, как раньше с сербами и иракцами. Тоже были когда-то процветающие страны!…

Другой офицер надвигает пилотку на красивые дуги бровей.

– Это старая задачка, Михаил, - медленно произносит он. - Еще Достоевский в 'Братьях Карамазовых' задавал вопрос: стоит ли всеобщая гармония слезинки замученного ребенка?… Просто выглядит этот вопрос сейчас по-другому. Стоит ли всеобщее счастье под водительством Америки слез детей, что умерли от голода и ран после ее гуманных бомбардировок? И еще умрут? И вдобавок, достанется ли это счастье всем, или только немногим в самой Америке? Только арифметики, чтобы подсчитать это, еще не придумали…

– А я не хочу считать! - взрывается капитан. - Если страдают русские дети, то пусть страдают и американские. Вот такая простая арифметика, Гена, и я готов взять всю ответственность на себя! - Он смолкает, тяжело дыша, и с явным усилием берет себя в руки. - Но в этой ситуации остальные могут сделать выбор: исполнять приказ или спасаться? Что скажешь ты?…

Мертвое молчание в каюте, только где-то вдали хлещет вода. Корпус снова звенит от хлестких ударов. Капитан сумрачно улыбается:

– Думай быстрее! Возможно, нас уже обнаружили. Мне нужно отдавать приказ: или всем собираться в спасательную камеру, или…

– Или 'врагу не сдается наш гордый Варяг…', - тихо заканчивает его собеседник. И горько добавляет:

– Я выполню твой приказ, Михаил… Ведь остается только это. Мы даже не знаем, уцелели у нас другие лодки или нет? Может быть, все потоплены, за каждой следила целая американская эскадра. А вот это может заставить их прекратить военные действия. Даже наверняка заставит. А то рассчитывают победить малой кровью…