Шеррелин Кеньон - Поймать ночь

Она была права.

- Ты можешь расслабиться? - сказала она, расстегнув его пальто и взъерошив волосы.

- Что ты делаешь?

- Пытаюсь помочь тебе вписаться в обстановку. Это бы, конечно, подействовало, если б ты не выглядел так, словно страдаешь запором.

- Прости, не расслышал?

- Да ладно тебе, - произнесла она, касаясь рукой его губ, пытаясь смягчить их. - Прекрати кривить губы и делать вид, что ты боишься что-то здесь подцепить. Ты же не можешь умереть или что-нибудь в этом духе.

- Тебе единственной стоит беспокоиться.

- И это я слышу от того, чья нация практически изобрела булимию. Скажи-ка мне, как часто ты посещал вомиториум? - грубо спросила его Табита.

- Спасибо тебе на добром слове, но так делали не все.

- Да, конечно, - огрызнулась она и пошла прочь.

Валериус ускорил шаг, чтобы догнать её. Меньше всего он хотел остаться здесь один, в окружении странных людей. Хоть они и не могли навредить ему, но все же тревожили. Он не понимал, почему Ашерон предпочитал «зависать» в таком месте. Здесь было так громко, что он не слышал собственных мыслей. Свет хаотично играл то на декорациях скелетов, то на летучих мышах…

Он бы ни за что не проводил свободное время в таком клубе, будь у него хоть какой-нибудь выбор.

Но Табита соответствовала этому жуткому окружению. Эта была её среда обитания. Её люди, ее культура.

Здесь никто не был скучным.

Она повела его на танцпол, где её сразу же окликнула высоченная женщина, одетая в костюм индейца-могавка цвета электрик.

Валериус в ужасе смотрел на Табиту, бросившуюся в пляс с женщиной, на самом деле, оказавшуюся мужчиной, одетым в блестящую синтетику с большими серебряными пряжками по всему телу. Глаза и губы были выкрашены в чёрный цвет, а волосы выглядели так, словно не знали расчески.

Табита, казалось, не замечала, что покачивается под громкую ритмичную музыку. Она была прекрасна.

Ей было все равно, кто на нее смотрит. Никакие приличия и правила ее не сдерживали.

Она просто была сама собой.

И он любил ее за это.

Смеясь над чем-то сказанным мужчиной, Табита низко нагнулась, а потом гибким движением поднялась, что пробудило в нем такие фантазии, о которых он даже не мог подумать. Каждая клеточка его тела знала ее. Знала нежность лица, знала, как свет освещает ее кожу.

Она двигалась подобно сердцебиению.

Табита взглянула на него. И в тот миг, когда он встретил взгляд ее голубых глаз, его член напрягся в нетерпеливом ожидании.

Улыбаясь, Табита поманила его пальчиком к себе.

Валериус уже шагнул вперед, но потом остановился. Он не танцует на публике. Его отец-римлянин считал танцы бестолковым времяпрепровождением, недостойным их положения, и запрещал им даже думать об этом. А став Тёмным Охотником, он никогда об этом не задумывался.

Не желая смущать её перед друзьями, он отошел назад.

Табита остановилась, затем сказала что-то парочке. Поцеловав в щёку мужчину и обняв женщину, она присоединилась к нему.

- Дай я угадаю. У римлян нет чувства ритма.

- Не тот, каким бы я хотел поделиться.

Она улыбнулась еще шире.

- Я бы проверила, если бы не видела тебя танцующим. Я… - Табита умолкла, вглядываясь поверх его плеча.

Валериус повернул голову, чтобы узнать, почему она замерла. И сразу же заметил даймонов.

Их было пятеро.

И они направлялись к выходу в маленькой женской компании.

Не задумываясь, Табита последовала за даймонами, но Валериус ее остановил.

- Что ты делаешь? - возмущенно спросила она.

- Это ловушка.

- Что? - нахмурила она брови.

Со странным выражением на лице, он еще сильнее сжал ее руку.

- Неужели ты не чувствуешь? Даже я без особых способностей ощущаю это.

- Нет, и если мы не пойдем за ними, то тех людей убьют.

Она попыталась вырвать руку из его хватки, но тот держал крепко.

- Табита, послушай меня. Это неправильно. Даймоны не настолько храбры и они знают, что я здесь.

Он прав. Это слишком очевидно. В этой толпе Валериус выделялся как солнце во тьме.

- А что тогда ты предлагаешь делать? Просто позволить невинным погибнуть?

- Нет. Ты остаешься здесь, а я пойду.

- К черту…

- Табита! - рявкнул он, прожигая ее черными глазами. - Я бессмертный. Ты - нет. Они не смогут сильно меня покалечить, если только один из них не владеет топором. Чтобы они со мной не делали, я выживу. А ты, возможно, нет.

Табита хотела бы поспорить, но понимала, что он прав. Не говоря уж о том, что она чувствовала искренность его слов. Это не было мужской показухой, чтобы доказать свое превосходство над ней.