Георгий Ефремов - Из железного плена

Невольно вспомнилось первое пробуждение в застенках. Чтобы изучить обстановку, хватило минуты. Единственный выход за незапертой дверью. Рывок и вот он, безлюдный коридор, освещенный (продолговатыми потолочными плафонами. В дальнем конце коридора вдруг что-то резко сорвалось с места и в ускоряющемся темпе бросилось к пленнику. Круглое перепончатое брюхо, холодные телеглаза, тянущиеся вперед мерзкие манипуляторы. В облике одновременно что-то от насекомого и от крысы: Робот-сторож!

Ивашов вспомнил, как он мгновенно захлопнул за собой дверь и, прижавшись к ней, похолодел. Да-a, замки здесь не нужны. За дверью что-то несколько раз прошелестело и, словно нехотя, медленно удалилось. Снова наступила тишина…

Александр очнулся от воспоминаний, когда за дверью раздался шорох и легкие шаги. Он замер, прислушиваясь. Шаги приблизились и стихли у дверй. Она медленно отворилась, и показался столик на колесиках. Следом в комнату вошла темноволосая девушка лет двадцати пяти. На ней был тот же, что и раньше, удобный голубой комбинезон с множеством карманов. На правом плече красовался непонятный шеврон. По ее напряженной позе и замершему взгляду Ивашов понял, что она тоже боится мерзкого робота, хоть и защищена от него каким-то непонятным образом.

— Пожалуйста! — вежливо кивнула девушка и подкатила столик к сидящему пленнику.

Английский. Здесь слышна только английская речь.

Александр только теперь обратил внимание на дымящуюся чашку черного кофе и несколько сэндвичей.

— Вы просили кофе?

— Да, — кивнул он. Значит, его предположение о телемониторах верно. И его тюремщики вовсе не стесняются это лишний раз подчеркнуть.

— Как вас знать?

— Клара, — девушка слегка улыбнулась, но напряжение в глазах не пропало. Она повернулась, собираясь снова уйти.

— Погодите, Клара, — требовательно сказал Ивашов, — где я нахожусь? Что все это значит?

Обернувшись, девушка слабо улыбнулась и, пожав плечами, скрылась за дверью. Шаги постепенно стихли.

Вот так. Впервые за три дня заточения Александр заговорил, и ответом на вопрос стала лишь усмешка.

Терпкий аромат кофе щекотал ноздри, и он почувствовал, как он голоден. Кофе оказался хорошим, крепким, как раз таким, какой он любил. Неужели они изучили и его вкусы? Что ж, вполне возможно, если учесть, какие надежды они на него возлагают.

Позавтракав, Ивашов откатил столик к двери и снова прилег да кровать. Кофе взбодрил его. Нестерпимо захотелось действовать, работать. Но Александр лишь сильнее стиснул зубы и прикрыл глаза. Этим вынужденным безделием и одиночеством его не сломить!

Снова и снова прокручивал он в памяти события последних дней. Снова сознание собственного бессилия холодило грудь и вызывало приступы отчаяния. Как же все эго могло случиться?

Восьмая рабочая комиссия Международного Комитета по внеземным цивилизациям при ООН закончила своё заседание глубоким вечером. Последним был заслушан доклад доктора физико-математических наук Ивашова Александра Константиновича. Впечатление, произведённое выступлением советского учёного, было подобно бомбе. Тишина, полминуты висевшая в зале, взорвалась громом разноязычных голосов. Большинство присутствовавших на заседании научных работников вскочило с места и, нарушая заведённый порядок, выкрикивало поздравления… Возгласы недоумения и восторга, плохо маскируемой зависти и открытой радости наполнили помещение. Ивашов стоял спокойно, доброжелательно прищуренными глазами наблюдая за бурной реакцией зарубежных коллег. Что-то горячо жестикулировал представитель Италии, восторженно размахивал руками кениец, несколько представителей Латинской Америки неистово спорили друг с другом, с невероятной скоростью произнося слова и время от времени показывая на него, Ивашова. Председательствующий на заседании известный индийский астрофизик доктор Дадабхай Наорджи безуспешно пытался восстановить порядок. Хотя каждому было ясно, что в таком шуме Ивашов не сможет ответить ни на один вопрос, все спешили поделиться своим мнением с соседом или выкрикнуть приветствие коллеге из Советского Союза.

Обводя взглядом гудевший зал, Александр вдруг встретился глазами с профессором Принстонского института перспективных исследований Фрименом Хиллом. Американец разглядывал его пристально, чуть нахмурившись и плотно сжав губы. Представитель госдепартамента США Лон Дэвнс Клюсс шептал ему что-то на ухо. Но Хилл отрицательно мотнул головой. Взгляд профессора из Принстона словно ледяной водой окатил Ивашова, и он поспешно отвел глаза дальше, туда, где лица светились откровенной радостью и ожиданием.