Роберт Сойер - Квантовая ночь

Я кивнул. Одного из игроков «Грин-Бэй Пэкерс» [81] Команда по американскому футболу из города Грин-Бэй, штат Висконсин. буквально на прошлой неделе судили за избиение жены.

— В любом случае, — ликующе подытожила Кайла, — это паттерн. Как только догадываешься, что уровни сознания зациклены, всё становится очень простым. И элегантным .

Я спал рядом с Кайлой, но даже будучи обессиленным, я сплю очень чутко, и небольшое изменение в интенсивности просачивающегося сквозь веки света разбудило меня. Рядом со мной Кайла, совершенно голая, что-то набирала на телефоне.

— Посылаешь СМСку своему второму любовнику? — спросил я. Я также спал голым.

— Нет, нет. — Она продолжала яростно печатать. — Я посылаю себе напоминание. Я подумала о ещё одном математическом доказательстве того, что состояния зациклены, и не хочу к утру его забыть. — Она попечатала ещё немного, затем решительно стукнула по экрану указательным пальцем и повернулась ко мне, освещённая телефоном, с удовлетворённой ухмылкой на лице.

Я мягко потянул её к себе, и она улеглась лицом ко мне. Я погладил её по волосам, чей медный оттенок был неразличим в полумраке; погладил плечи с гладкой кожей, добрался до её идеальной формы грудей, круглых и мягких; моя ладонь сделала несколько легких кругов вокруг соска, который при этом напрягся, а потом скользнула по её торсу ниже, коснувшись рубца, который образовывал передний край одного из крыльев вытатуированной бабочки.

Рубец; шрам.

У меня, разумеется, тоже был шрам, на левой стороне груди, где нож полоумного наркомана…

Нет, нет. Это не было операцией на сердце; это было удаление выросшей у меня в груди опухоли. Над грудиной. Пилить кость не пришлось.

И поэтому не было необходимости в… да, да, именно это Кассандра Чун сказала мне по телефону из Калгари: «Здесь сказано, её удалили под местным наркозом».

Что означает, что моё сознание не отключалось. Тогда, в феврале 2001, я не оказывался классическом состоянии, и поэтому ничего не изменилось: я быд эф-зэ перед операцией, и им же и остался.

Но Кайла…

«Точно — вау, — сказала она сегодня вечером. — Но это именно то, что предсказывает математическая модель, и это в точности то, что произошло с тобой, с Тревисом и…»

И с кем?

Но нет… это какой-то бред.

И всё же когда я начал рассказывать ей, что я сделал с Менно, она отмахнулась, сказав: «Мы все совершали поступки, которыми не гордимся. Неважно, кем мы были; важно, кто мы есть».

Кем мы были. Кто мы есть.

Господи…

Может ли такое быть? Могда ли она…

Кайла, должно быть, ощутила, как напряглась у меня спина, потому что спросила:

— Что?

Моё сердце сделало несколько ударов. Затем я сказал:

— Твоё тату…

— Я думала, оно тебе нравится.

— Тебе делали аппендектомию.

— Ага, — ответила она.

— Полостную операцию.

— Да.

— Когда?

— Когда мне было двадцать три.

— То есть в 2003?

— Да, наверное.

— Под общим наркозом?

— Ну… да.

Я обнаружил, что отодвигаюсь от неё.

— Когда ты собиралась мне сказать?

— Сказать тебе о чём? — Но по её тону было очевидно — она знала, что я имею в виду.

— Сказать мне, что ты была психопатом, когда мы встречались. Если сейчас ты Q3, то до операции была Q2.

— Если , — твёрдо произнесла Кайла, — анестезия действительно привела к декогеренции, отключив меня полностью, и это не был паралич с потерей памяти, не…

Мой голос был не громче шёпота.

— О, Кайла…

Какое-то время она молчала, но в конце концов сдалась:

— Ты прав. Я должна была тебе сказать. — Она шумно выдохнула. — Да, я ещё одна точка данных: ты, я и Тревис, все мы сменили состояние, сдвинувшись вверх или вниз именно так, как предсказывает модель.

— Но зачем скрывать это от меня. Если кто и способен это понять, то…

— Это совсем другое. Ты не представляешь, на что были похожи эти годы. Ты по крайней мере не помнишь того зла, что наделал в прошлом — ну, или вспомнил только сейчас, благодаря раскопкам этого спеца по памяти, как там его звали…

— Намбутири.

— Но я? Я помнила всё. Как мучила животных, когда была ребёнком. Как изводила одну девочку в школе, так что она пыталась покончить с собой. Я не могла тебе об этом рассказать; ты бы никогда не смог смотреть на меня, как прежде.

— Это не так.

— Но потом в один прекрасный день я очнулась на больничной койке и поняла, что изменилась. Я тебе говорила, что курс Менно заставил меня заинтересоваться проблемами сознания, но это неправда, и — прости меня — я говорила, что то, что делал тогда, в прошлом, заставило меня интересоваться психопатией. Но это тоже неправда. Появление у меня совести в лето после получения степени бакалавра — вот что было всему причиной. Вот почему я посвятила этому свою карьеру. Я пыталась понять, как я могла делать все те вещи, которые делала, и почему я больше не испытываю неконтролируемой тяги к подобным вещам.