Стивен Барнс - Плоть и серебро

— Только то, что сказал, — безмятежно ответил он. — Вы не хотите со мной говорить. Вы вообще не хотите иметь со мной ничего общего. И говорить вы тоже не хотите. Ораторствовать — быть может. Клеймить — быть может. Оскорблять и судить — почти наверное. Можете поберечь дыхание, доктор Хан. Я все это уже слышал. — Он поднял бокал и сделал неспешный глоток. — Если я не ошибаюсь, многое из этого я слышал от вас как раз сегодня. Зачем же повторяться?

Она угрюмо полукивнула.

— Ладно, может быть, я сделала то, чего не должна была делать…

— В извинениях нет необходимости, я все равно не обращал на вас внимания. — Он показал бокалом на пустое кресло напротив. — Присядьте, доктор Хан.

Его приглашение застало ее врасплох. Она оглядела весь буфет, будто пытаясь решить, как коллеги отреагируют на ее любопытство к отверженному, потом снова повернулась к нему.

— Спасибо, не хочу, — твердо ответила она.

— Как вам угодно. Выпить не хотите? — Не ожидая ответа, он поманил официантку, как раз пробегавшую мимо.

— Пожалуйста, еще одну бутылку этого чудесного виски и бокал для дамы.

Официантка смутилась, прикусив губу и глядя в пол.

— Вы уже выпили три четверти литра, сэр, — заметила она дипломатично. И подняла глаза с надеждой. — Не хотите ли вместо этого кофе, например?

Марши улыбнулся, тронутый ее заботливостью.

— А я выгляжу, как пьяный? — спросил он вежливо. — Или веду себя, как пьяный?

— Нет, — признала она.

Он хихикнул и подмигнул ей:

— Да, а на самом деле я пьян. Дело в том, что быть пьяным — работа, в которой я достиг исключительной квалификации. По моему экспертному мнению, сейчас я еще совершенно недостаточно пьян. И потому прошу вас помочь мне продолжить этот великий труд. Договорились?

— Договорились, — склонила она голову в знак согласия.

— Спасибо, — ответил он, и когда она скрылась, снова обратился к доктору Хан: — Прошу прощения, что отвлекся. Так что вы хотели сказать?

— Вы алкоголик! — объявила она тоном обвинителя.

Он вылил в бокал остатки из бутылки.

— Полагаю, что это так. — Он попробовал виски. — Что дальше? Хотите брать уроки?

Верхняя губа собеседницы брезгливо скривилась:

— Вы омерзительны!

Брови Марши поднялись в деланном изумлении.

— Уверен, что это уже было оскорбление! — Потом он грустно покачал головой. — Увы, не очень сильное. Наверняка хирург вашего калибра умеет пускать кровь гораздо лучше.

Она открыла рот что-то ответить, но тут же закрыла, потому что вернулась официантка. Хан осталась стоять; челюстные мышцы ее подергивались от подавленной ярости при виде поставленного перед ней бокала и полной бутылки, которая сменила пустую.

Хан посмотрела вслед поспешно удалившейся официантке, потом снова повернула к Марши хмурое лицо.

— Полагаю, мне не следовало удивляться тому, что вы пьете, — сообщила она ему низким и суровым голосом. — Очевидно, для вас это единственный способ ужиться с самим собой.

— Может быть, и так, — пожал он плечами. — Что вы предложили бы как альтернативу? Самоубийство? — На лице его на миг всплыла острая боль сожаления и тут же ушла обратно в безмятежное спокойствие. — Как вы знаете, некоторые мои друзья были доведены именно до этого. Я лично предпочитаю тонуть по одному стакану за раз. Это действительно приятно. Вам надо тоже попробовать.

— Вам что, действительно все равно, кем вы стали?

Пожатие плеч.

— Я с этим свыкся. — Он поставил пустой бокал и сорвал крышку с новой бутылки. — Я много с чем свыкся, например, с грубым и хамским отношением от людей вроде вас в заведениях вроде этого. Но я выполняю свой долг и иду туда, где я нужен. А нравится это мне, или вам, или еще кому-нибудь — не важно. Я прохожу сквозь строй таких, как вы. Я делаю то, что нужно сделать. И ухожу. — Он плеснул в бокал янтарную струю виски. — Этот счастливый час — обычно лучшая часть всего этого.

Доктор Хан мрачно смотрела, как он осушил бокал и наполнил его снова. В дни операций всегда надо было немного больше принять, чтобы добраться туда, где уже можно жить. Частично это было связано с деток-сом, принятым с утра. Приходилось заправляться не с наполовину полного бака, а с намертво высохшего.

Зато теперь он по-настоящему ощутил виски. Когда он прикончит эту бутылку, он уже будет готов найти дорогу в свою комнату, принять последнюю дозу на ночь и отключиться. Завтра он заберет свой корабль и отбудет снова, направляясь туда, где все это начнется сначала. И снова. И снова.