Николай Орехов - Белое пятно на карте

Меня вдруг осенило.

— Слушай, идея! Может, ты мне его просто подаришь — антиграв? Бензин ведь я тебе безо всяких условий налил!

— Подарить? — Он надолго замолчал. — Подарить, подарок, дар… — он долго бормотал себе под нос, склонив голову и прислушиваясь к звучанию слов. — Беру! Хорошая идея! В ассортименте отсутствует, значит, единиц на двадцать потянет. А двадцать идейно-обменных единиц — это даже больше, чем антиграв. Слушай! — загорелся он. — Я тебе даже не идею отдам, а сам антиграв. Подарить не могу, взгреют, а вот в обмен на идею подарков… А она устаревшая?

— Устаревшая, устаревшая, — успокоил я его, — лет двадцать, как не котируется.

— Тогда — по рукам!

Он вскочил с места и полез внутрь своей бензиновой ракеты, долго гремел там чем-то. Наконец грохот прекратился, я он высунул голову из люка:

— Ну, привет землянам! Ты шагов на пять отойди, а то взлетать буду — вдруг еще что-нибудь отвалится. Стукнуть может!

— Эй-эй! А антиграв? Договорились ведь — за подарок!

— За подарок — спасибо! А антиграв — так ты на нем сидишь! Я его как балласт использовал — зачем он мне без коклюшек-то?

Люк захлопнулся, под ракетой неприятно зашипело, она вздрогнула, приподнялась и как-то боком-боком пошла в небо. Долго я еще смотрел на белый инверсионный след, чуть пахнувший бензином…

Нет ли у вас, у кого-нибудь, какой-либо устаревшей идеи, вроде подарка? На тот случай, если из Федерации еще кто прилетит, понимаете? Парочку коклюшек выменять надо, а то без них антиграв не работает.

Вы думаете — не прилетят? Планета отсталая? Прилетят, куда они денутся! С передовых-то их в шею гонят…

«Звездолет величественно удалялся. В алом пламени дюз таял медленный космос…»

Владимир Николаевич бросил рукопись на стол и впился а нее взглядом. «Вот бы чему растаять. И немедленно», — подумал он. Но рукописи было наплевать на его мысли, она спокойно разлеглась на столе, с достоинством демонстрируя свое заглавие:

«В. Вуменко. «Звездный карась».

— Ну и графоман этот В. Вуменко, — с чувством проговорил Владимир Николаевич и задумался. Ему было над чем поразмыслить. До сдачи номера максимум два дня, а любимая рубрика читателей «Фантастика для всех» до сих пор не заполнена, И самое смешное, что заполнять ее было нечем. То есть, конечно, рукописей на столе у Владимира Николаевича хватало, но все они четко делились на две группы. Первую, наиболее многочисленную, составили произведения явно графоманские. Рассказы второй группы написаны достаточно профессионально, но, к сожалению, — «по мотивам» произведений известных авторов, то есть вторичны. А для рубрики, которую вел Владимир Николаевич, срочно требовался хороший свеженький рассказик, пусть и не гениальный, а просто интересный, желательно с «изюминкой», с каким-нибудь заковыристым парадоксом… Но такого рассказа у Владимира Николаевича не нашлось.

Он сделал зарядку, покачавшись несколько минут на стуле, покурил, поглядел в окно. Потом схватил телефонную трубку и, полистав записную книжку, набрал номер одного из постоянных авторов журнала — известного писателя-фантаста. Переждав с десяток длинных гудков, Владимир Николаевич бросил трубку. Кого в такую погоду застанешь дома?

Он еще покачался на стуле, затем снова позвонил — на сей раз в отдел писем.

— Наташа! «Самотек» есть?.. Отлично! Закинь-ка мне…

Владимир Николаевич оживился. Он расчистил место на столе и стал ждать. На редакторском жаргоне «самотеком» именовались произведения, присылаемые в журнал молодыми честолюбивыми читателями. Среди них — правда, крайне редко — попадались неплохие рассказы.

…Стопка «самотечных» рукописей оказалась внушительной. «Ого! Десятка три, не меньше… — оценил на глаз Владимир Николаевич. — Неужели из такой кучи ничего не удастся выбрать? Да нет, не может этого быть! Здесь наверняка найдется парочка прекрасных рассказов, эдаких маленьких шедевриков!» Владимир Николаевич поудобнее устроился на стуле, вооружился карандашом и приступил к чтению.

«…За бортом же корабля температура достигала минус тысячи градусов по цельсиевской шкале…»

— Ну и холодина, — пробормотал Владимир Николаевич, зябко поежился и ловко метнул рассказ на подоконник в стопку, поверх которой лежала пожелтевшая бумажка с выцветшей надписью «Макулатура».

«…Инопланетянам контакт был не нужен. Они пришли, чтобы уничтожить нашу прекрасную Землю…»