Гарри Гаррисон - Молот и крест

Шеф неожиданно проснулся, прекрасно помня все увиденное, отчетливо понимая, что каким-то образом это имеет непосредственное отношение к нему самому. Он понимает, что видел программу выведения людей, как люди выводят породы лошадей или охотничьих собак. Но в каком отношении они должны быть лучше? Умнее? Способнее к новым знаниям? Так говорят жрецы Пути. Или способнее к изменениям? Готовые применять уже известные знания?

Но в одном Шеф уверен. Если эта программа осуществляется путником с хитрым лукавым лицом, лицом, которое принадлежит его покровителю, то за все нужно будет платить. Но путник хотел, чтобы его программа кончилась успехом. Он знает: решение есть, нужно только найти его.

В темный предрассветный час Шеф натянул смоченные росой кожаные сапоги, поднялся с шуршащего соломенного матраца, закутался в плащ-одеяло и вышел в холодный воздух конца английского лета. Как призрак, прошел по спящему лагерю, без оружия, только с скипетром-точилом в руке. Его фримены не окапывают лагерь рвом, не ставят ограду, как вечно деятельные викинги, но лагерь окружен часовыми. Шеф прошел рядом с одним из них, алебардистом из отряда Луллы. Тот стоял, опираясь на алебарду, с открытыми глазами. Но он не видел, как Шеф неслышно миновал его и углубился в темный лес.

Небо на востоке посветлело, проснулись птицы. Шеф осторожно пробирался в зарослях боярышника и крапивы и скоро оказался на узкой тропе. Она напомнила ему тропу, по которой он шел с Годивой год назад, когда они бежали от Айвара. Ну, конечно, и эта тропа ведет к поляне и убежищу.

Когда он добрался до поляны, уже совсем рассвело и ему было ясно видно. Убежище – просто лачуга. У него на глазах открылась криво висящая дверь и вышла женщина. Старуха? Лицо у нее озабоченное, бледное, осунувшееся, видно, что она хронически недоедает. Но женщина не старая, понял Шеф, молча и неподвижно стоя под деревом. Женщина огляделась, не видя его, и опустилась на солнце рядом с хижиной. Закрыла лицо руками и молча заплакала.

– В чем дело, мать?

Она вздрогнула, услышав вопрос Шефа, с ужасом посмотрела на него. Но поняла, что он только один, не вооружен, и успокоилась.

– В чем дело? Обычная история. Мужа забрали в армию короля...

– Какого короля?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Это было несколько месяцев назад. Он так и не вернулся. Все лето мы голодали. Мы не рабы, но у нас нет земли. И когда Эди перестал работать на богатых, у нас ничего не осталось. Мне разрешили подбирать колосья после жатвы, те, что пропустили жнецы. Мало, но нам бы хватило. Но уже поздно. Мой ребенок умер. Дочь. Две недели назад. А теперь и новое. Когда я отнесла ее в церковь, чтобы ее похоронили, там не было священника. Он бежал, говорят, его прогнали язычники. Люди Пути? Не знаю, как правильно. Все в деревне обрадовались, сказали, что теперь не нужно платить ни десятину, ни лепту святого Петра. Но мне-то что до этого? Я была слишком бедна, чтобы платить десятину, а священник иногда давал мне пожертвования. И кто похоронит мою девочку? Как она может упокоиться, если над нею не сказаны слова? Если сам дитя-Христос не возьмет ее на небо?

Женщина снова заплакала, раскачиваясь взад и вперед. «Что бы сказал на это Торвин?» – подумал Шеф. – «Может, сказал бы, что сами христиане не плохи, это церковь их прогнила. Но все же церковь хоть кому-то давала утешение. Путь должен делать то же самое, а не только думать о тропе героев, ведущей в Валгаллу к Отину или в Трутвангар к Тору». Он поискал на поясе кошелек и понял, что не взял его.

– Теперь ты видишь, что наделал? – услышал он голос сзади.

Шеф медленно повернулся и увидел Альфреда. Глаза молодого короля в темных кругах, одежда рваная и грязная. У него нет ни меча, ни плаща, но на нем кольчуга, а на поясе кинжал.

– Я наделал? Мне кажется, она из твоих подданных, по эту сторону Темзы. Путь мог прогнать ее священника, но мужа у нее отнял ты.

– Ну, тогда что мы наделали.

Двое мужчин стояли и смотрели на женщину. Вот что я послан остановить, подумал Шеф. Но я не могу это сделать, следуя только Путем. По крайней мере Путем Торвина и Фармана.

– Я сделаю тебе предложение, король, – сказал он. – У тебя кошелек на поясе, а у меня нет. Дай его этой бедной женщине, так чтобы она по крайней мере смогла прожить, если не вернется ее муж. А я отдам тебе твое королевство. Вернее, мы разделим его, когда победим твоих врагов, крестоносцев, как я победил своих.

– Разделим королевство?