Владимир Михановский - Секрет двух полюсов

– Он вошел вчера в приемную шефа, – рассказывала она всем желающим. – Было уже около часа, а шеф велел мне до перерыва набрать отчет четвертого отдела. Здоровается. Отвечаю, а сама пальцы с клавиш не снимаю, – пусть, мол видит, что я очень занята. Вы не могли бы сделать мне сейчас небольшое одолжение, спрашивает. Не могла бы, отвечаю.

А он как посмотрит на меня, – словно кипятком ошпарил. Понимаете, говорит, нужно сходить в лабораторию низких температур, взять у Алана Жантильи новый журнал, он получил сегодня бандероль с континента. Вот и ступайте! – говорю. – Не могу, я с ним крепко повздорил с месяц назад. И тут какая-то сила поднимает меня со стула. А если Алан не даст мне журнал? – Даст!.. Только поживей! – И я поворачиваюсь и как дурочка иду в нулевку, – округляла мисс Шелла подведенные глаза, – он мне вслед кричит: Журнал называется «Ядро и космос»! Одна нога здесь, другая там.

Но большинство слушателей воспринимало рассказ платиновой красотки скептически. Сотрудники знали, что в лаборатории низких температур, проще сказать – в нулевке, с недавнего времени работает молодой программист из Европы Чарли Макгроун, которому мисс Шелла отдает явное предпочтение перед прочими. Так что таинственная магнетическая сила, заставившая ее отложить в сторону срочное задание шефа, могла быть объяснена довольно просто. Но при чем же здесь Арбен?

Работа у Арбена спорилась. Он сумел – без чьей бы то ни было помощи – проделать тонкие расчеты, которые оказались не по зубам ионному «Универсалу», и слепить затем в своем отделе аналоговое устройство, которого заказчик – военное ведомство – тщетно дожидалось больше года.

О подвигах отдела Арбена прочувствованно говорил в субботу сам шеф. Старик Вильнертон настолько разошелся, что наградил Арбена премией, равной трехмесячному окладу, что позволило награжденному приобрести «безан» новейшей марки, на который он точил зубы несколько лет.

И никто не знал, что Арбена еще одолевают приступы страха, что он ведет жизнь затворника (впрочем, он и раньше не отличался общительным характером), а стены своей комнаты тщательно обклеил неизвестно зачем безвкусным дешевым пластиком…

В тот вечер, расставшись с Линдой после концерта электронного штурмана, Арбен вернулся домой озадаченным. По всей вероятности, Линда не ошиблась. Ей повстречался Альва. Значит, Ньюмор завершил свой труд и выпустил Альву на волю, – ну да, месяц миновал.

Что же дальше? Как избегать встречи со своим отрицательным полюсом? Отсиживаться дома? Не пойдет. Обклеить пластиком лаборатории отдела? Все решат, что он выжил из ума. Да и пластика не хватит. Немало толков вызвал его отказ переехать на новую квартиру, приличествующую должности начальника отдела.

На всякий случай, придя к себе после концерта, он выключил видеофон и с тех пор не включал. Так спокойнее, а ведь именно спокойствие рекомендовал ему Ньюмор.

Спал теперь Арбен превосходно – не то, что прежде. На улице старался показываться как можно реже, лишь в случаях крайней необходимости. До сих пор Альва его не беспокоил, если не считать той его встречи с Линдой…

Нет, не такой представлял себе Арбен «жизнь без нервов», безмятежное будущее. Как-то он, занятый своими мыслями, машинально включил видеофон. Экран, похожий на огромное око, внезапно засветился, и вместе с сигналом вызова из глубины выплыло взволнованное лицо Линды.

– Арбен, я звоню тебе каждый день, никто не отвечает. Что случилось?

– Занят, – спокойно ответил Арбен. Больше всего он не хотел теперь возмутить собственное спокойствие, как возмущают зеркальную поверхность пруда, швыряя в него камень.

– Ты не пришел на следующий день.

– Говорю же, не смог.

– Заболел?

Арбен покачал головой.

– Мы не виделись целую неделю…

В душе Арбена происходила борьба. В нем сражались два желания: одно – смело и решительно действовать, например, критиковать свою фирму, другое – забыть все новые желания и жить по-старинке, как раньше. А так… пусть он проживет еще долго – что толку в такой жизни?

– Прости меня, Линда. Так получилось…

– Ах, не в этом дело! – перебила она. – Скажи, Арби: куда ты пошел, когда мы расстались после концерта?

– Домой.

– Ты уверен, Арби? Скажи, это очень важно.

– Я пошел к подземке, сел в вагон и вернулся домой.

– Ты болен, Арби! – воскликнула она. – Теперь я знаю точно.

– Ну вот еще! С чего ты решила? – изумился Арбен.

– Ты серьезно болен. И главное, сам того не знаешь.