Владимир Михановский - Случайные помехи

– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Зоя. Хотя эти слова она произнесла негромко, ее услышали все.

Ученые сбились посреди зала, горячо обсуждая положение. Пока будет накапливаться энергия, следовало наиболее экономно составить радиодепешу – сигнал, который уйдет на мчащийся в сторону Земли корабль.

Не в силах усидеть на месте, Зоя поднялась и принялась бродить по залу. Подошла к одной группке, к другой, жадно ловя обрывки разговоров, затем остановилась неподалеку от Макгрегора. Алонд извинился перед собеседником, подошел к Зое, взял ее под локоть – тяжелый, негнущийся.

– Послушайте, Зоя Алексеевна, – сказал он. – Я восхищаюсь вами. Все, что вы сделали, – это просто здорово.

– Поверьте, только я одна… – вспыхнула Зоя.

– Понимаю, не все в нашей жизни можно уложить в инструкции, – продолжал Макгрегор. – И знаете, я ни в чем, по зрелом размышлении, не собираюсь винить ее, – кивнул он в сторону Лагранж, сидящей поодаль.

– А я хочу от всей души поблагодарить вас, Макгрегор. За человечность. За терпение. Представляю, чего оно вам стоило…

– Благодарить рано, – нахмурился председатель совета. – Во-первых, мы не знаем, как пройдет скачок «Анастасии». Во-вторых, неизвестно, что покажет корабельный автофиксатор. По-дружески хочу предупредить вас: будьте готовы к любым неожиданностям. Даже если нам удастся осуществить свой план, – добавил он.

Зоя издали посмотрела на Женевьеву и почувствовала нечто вроде вины перед ней. Лагранж сидела выпрямившись, с замкнутым лицом, и только руки, судорожно сжавшие подлокотники кресла, выдавали ее душевное состояние.

– Я верю в Эксперимент, – сказала Зоя Макгрегору. – Верю в конечное торжество земного разума.

– Ох, непрофессионально выражаетесь, Зоя Алексеевна, – покачал головой Алонд. – Опять: верю – не верю. Физик, пусть даже будущий физик, обязан оперировать только объективными терминами.

– Вера в человека, в его разум – самое объективное, что может быть на белом свете.

– Не будем спорить. С вами, как я убедился, это опасно.

– Макгрегор, у меня просьба к совету.

– Да?

– Разрешите мне находиться все время возле мужа. Я буду выхаживать его вместе с медиками.

– Это решать медицине. Пойдем к ней! – И Макгрегор, ведя Зою под руку, направился к Женевьеве.

Увидев приближающегося к ней Алонда, Лагранж привстала с места, маска равнодушия на ее лице исчезла, сменившись волнением.

– Сидите, сидите, – жестом остановил ее председатель. Она хотела что-то сказать, но Макгрегор опередил ее: – У меня нет к вам никаких претензий. Вы поступили правильно, черт возьми! Победителя не судят. И к дьяволу перестраховщиков! Без риска нет победы. Ну как, разрешим Зое Алексеевне дежурить вместе с вами?

– А я уже раньше ей разрешила, – впервые за все время улыбнулась Женевьева.

Зоя и Женевьева торопливо вышли на широкий проспект, обсаженный голубыми елями. В полном безветрии снежинки опускались легко и торжественно. В этом однообразии было что-то завораживающее, даже колдовское.

Вдали возвышался силуэт дома-иглы, уходящий далеко за облака. Когда его четыре года назад возвели, городок ученых и испытателей обрел свое, неповторимое лицо, и оригинальное сооружение, которое поворачивалось вслед за солнцем, подобно подсолнуху, можно было увидеть на многих открытках и значках в разных уголках Земли и других освоенных планет. Дом вращался вслед солнцу и в пасмурные дни: чуткий двигательный механизм безошибочно отыскивал светило и сквозь плотную пелену облаков.

– Знаешь, я только сейчас почувствовала, какое счастье – просто вдохнуть чистый зимний воздух, – сказала Зоя, ступая по мягкому снегу.

– Выздоровеет Сергей – пойдем все вместе, как прежде, в альпинистский поход.

– Дождаться бы этого дня, – вздохнула Зоя.

– Ты сейчас куда?

– После медцентра – к Андрею.

Прохожих в этот час было мало. И ленты бежали пустыми. Медцентр располагался ближе к горам, чьи вершины едва угадывались сквозь снежную пелену.

– Я за сегодняшний день потеряла, наверно, десяток лет, – сказала Зоя.

– И я.

– Может, пройдемся немного?

Женевьева посмотрела на кровоподтеки, оставшиеся на щеках Зои после того, как та отодрала от них слой биопластика.

– Извини меня, Женевьева, – произнесла Зоя, неверно истолковав ее взгляд. – Я столько хлопот тебе доставила.